Крессида, которая не участвовала в нашей беседе, трогает Руперта за рукав и спрашивает:– А ты его откуда знаешь? Папу Стеллы? Я только собралась ответить ей, откуда кто кого знает, но тут, к моему изумлению, Руперт незаметно придавливает своим огромным старым башмаком мою ногу (а я, между прочим, босиком, потому что босоножки ждут меня в прихожей). Он проделывает это быстро, словно решил раздавить удирающего муравья, но одновременно таким плавным движением, что Крессида ничего и не замечает.– Мы со Стеллой старые друзья – знакомы с университета. Так что я давно знаю ее отца.– Ах да, ты же мне говорил. А где вы учились? – затаив дыхание, спрашивает Крессида.– В Кембридже, – как бы мимолетом отвечает Руперт.– Ох, ты, наверное, такой умный! – восклицает она.– Ну так, – скромно пожимает плечами отличник Руперт.– Нам нужно еще вина, – объявляю я. – Руперт, поможешь мне со льдом?– Не хочется, – говорит Руперт, к удовольствию Крессиды. – Мне и тут неплохо.– Ты мне нужен. Прямо сейчас.Руперт театрально закатывает глаза, а Крессида хихикает.– Никуда не уходи, – шепчет он ей. Ухажер, черт бы его побрал!– Только не говори мне, – начинаю я, как только мы переступаем порог кухни, – что ты ей не сказал.– Не сказал чего? – невинно спрашивает Руперт. – У тебя славная кухонька.– Ты не сказал Крессиде, что мы были женаты?Руперт надувает щеки и с шумом выдыхает.– Я не думаю, что ей это понравится.– Вообще-то большого выбора у нее нет, Руперт. Это факт. И не настолько важный, чтобы его скрывать.– Ну спасибо.– Ты понял, о чем я. Но если ты и дальше будешь его утаивать, все усложнится. Потому что тут мой папа и Фрэнк. Кроме того, по-моему, это оскорбительно по отношению ко мне.– Мне так нравится, что она старомодна. Знаешь, наивная, неискушенная. Наверное, до сих пор верит, что подарки под елку кладет Санта-Клаус.– Что же, должна заметить, это сильно отличает ее от тех девиц, что увивались вокруг тебя в Лондоне. Наркоманки, транжирящие папочкины деньги.– Не напоминай мне о них. Но об этом я тебе и толкую. Она не похожа на лондонских девиц. Она не знает даже названий модных клубов и ресторанов. Она наверняка ни разу в жизни не пробовала наркотики. Она очень, очень миленькая. Как котенок. Представляешь, она до сих пор ездит верхом.– Только не говори об этом Фрэнку, он будет смеяться.– Почему?– Он же с севера.– Странно. Все равно, ты меня понимаешь, Стелла? Я не думал, что захочу еще раз жениться...– Эй, притормози. Ты с ней знаком три минуты.– Да, конечно. Но она мне очень нравится. Думаю, это та женщина, что мне нужна. Мы могли бы жить с ней на острове, и, знаешь, она бы там прекрасно вписалась. Я представляю, как она пекла бы домашний хлеб... Чистая, прекрасная жизнь.– И ты скрываешь от нее свое ужасное прошлое, потому что боишься ее спугнуть? Но нет ничего страшного в том, что ты был слегка женат, да к тому же десять лет назад.– Со временем я все ей расскажу, Стелла. Но мне бы не хотелось делать это сейчас, если ты не против.– Я не против, – пожимаю я плечами. – Но в таком случае нам лучше вернуться в гостиную, пока кто-нибудь не сказал чего не следует и не превратил вечер в...– Во французскую комедию.– Точно.– Стелла, ты – ангел. Спасибо. Я твой должник.Папин подарок, который меня вынудили открыть прилюдно, как и ожидалось, оказался маскарадным костюмом, прикидывающимся платьем. На этот раз папу вдохновил костюм индейской скво – замшевое одеяние с бахромой, под стать ему сапоги, повязка с перьями на голову и колчан. Несмотря на расстроенные папины возгласы, я не стала тотчас же примерять костюмчик и не пошла в нем на вечеринку.Хани уложили спать пораньше, и она в тот же миг уснула, к большому сожалению папы.– Надеюсь, она еще проснется, – простонал он, – а то мне одному будет ужасно скучно.Без десяти восемь Крессида с Рупертом улизнули в ресторан, а через полчаса ушли и мы с Фрэнком. Папа остался, уютно устроившись с бутылкой бордо, сигарами и кабельным телевидением.– Развлекайтесь, дети мои, – напутствовал он нас. – И возвращайтесь поздно.Я надеваю пальто и уговариваю Фрэнка тоже одеться теплее (он обычно выпендривается, выходя на улицу без пальто, особенно если стоит мороз). И мы с ним выходим в ночь. 10 Начинаем где-то на восточном конце Лондона. Фрэнк заказывает мартини с личи. Я такого раньше не пробовала, но хочу сказать, на вкус это – потрясающе.– Итак, – говорит Фрэнк, когда мы усаживаемся. – Отличный парень, но не твой тип.– Кто, Руперт? Нет, сейчас уже нет. Но тогда он был именно то, что нужно, – такой нефранцуз. И это было сто лет назад, Фрэнк. Нам вместе было весело. Все равно что быть замужем за братом.– А секс?На Фрэнке сегодня костюм, с черной рубашкой и черным галстуком. На любом другом такое сочетание выглядело бы нелепо – как попытка сойти за крутого типа из фильма Гая Ричи. Но Фрэнк в этом обличье выглядит чудно – этакий симпатичный плохиш. Суровый, если не улыбается.– Да, секс у нас был, – серьезно говорю я, – милый и веселый секс. Знаешь, так бывает, когда тебе легко с человеком и ты его не стесняешься. Мы смеялись до упаду, чудили – называли свои гениталии дурацкими именами.– Да, – вздыхает Фрэнк, – знаю, но у меня давно такого не было. А жаль.Ага! Значит, у него были не только бабочки-однодневки. Наверное, этот вздох относится к матери его ребенка. Может, хотя бы изредка о ней вспоминает. Или все же совсем забыл?– Тебе никогда не кажется, что у тебя слишком много секса? У меня в прошлом, конечно, были времена, когда я меняла мужчин как перчатки, но количество женщин, перебывавших в твоей постели, меня просто ужасает. Это даже вредно.– Почему?– Во-первых, отнимает массу сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67