Но все ж таки...
- А ты пока и не говори.
- Ну да! Она, можно сказать, полдела всего сделала. Без нее разве сорвали бы мы куш? Ну вот скажи, сорвали бы?!
- Нет, не сорвали бы, - на этот раз согласился Жора Прокудин.
- Ну вот! А он, в смысле, Босс, уедет сам, и "бабки" все ему одному достанутся. Где справедливость?
- А если мы позже подъедем, он что, не вернет нашу часть?
Теперь уже Топор смотрел на свои тапки на чужих ногах и не знал, чем ответить. Он не любил Босса, но не знал, насколько сильно Босс не любит его. И любит ли он вообще кого-нибудь?
- А ты не понтуешь, что с банком верняк? - спросил он у тапок.
- Я, Топор, буквы знаю, - натягивая на худые ноги черные с подваром джинсы, объявил Жора Прокудин. - Все до одной. И теми буквами в книжечке сыщика весь его путь кратенько прописан. А последняя запись такая...
Перед глазами Топора появился развернутый блокнотик в подрагивающих пальцах дружка. Последней на левой страничке виднелась надпись: "Г. - г. Приморск, ул. Пр-я, 17, кв. 64, под фамилией Сергеева. Finita la comedia!".
- Ничего себе комедия! - дважды прочтя написанное, возмутился Топор. А что такое большое "гэ"?
- Гэ с точкой, братан, - это Гвидонов, председатель правления банка "Чага", а точнее говоря, не банка, а финансовой пирамиды, рядом с которой парни из "эмэмэм" кажутся грудничками с сосочками в розовых губках. Гвидонов соорудил не простую пирамиду, а вавилонскую башню...
- Какую? - не понял Топор.
- Крутую - вот какую! Гвидонов не стал ждать, когда на него наедут орлы из налоговой полиции, натравленные вечно голодным совмином. Он сбежал, прихватив денежки с собой. А там было побольше, чем у "МММ" в период расцвета!
Жора Прокудин уже оделся и расхаживал по комнате с видом университетского профессора, читающего любимую лекцию. Его неумытое лицо горело азартом, а руки мельничными крыльями разрезали воздух. Еще секунда и в комнате поднимется вихрь.
- Как ты говорил, банк назывался? - напряг лицо Топор. - "Чага"?
- Да, "Чага"! - не в силах остановиться продолжал свой забег вдоль стены и назад Жора Прокудин. Боксеры с разбитыми носами и скелеты из фильмов ужасов смотрели на него с плакатов, наклеенных на эту стену, с неизгладимым удивлением. - Именно "Чага"! Когда к нему нагрянули, "бабок" уже в офисе не было. Их вывезли в мешках. И наша задача предельно проста: а) найти Гвидонова; б) прижать его к стенке и узнать, где спрятаны мешки и в) добыть их в свое пользование!
- Слушай, а вроде по телеку бубнили, что сначала налоговая
полиция наехала на "Чагу", а уже потом он сбежал, - не ослаблял
напряжения на лице Топор. - Точно - потом сбежал...
- Ты путаешь. То - "МММ". А он успел все "бабки" спрятать. Как
"Властилина". Хозяйку-то "Властилины" поймали, а денежки тю-тю! Лежат, родные, ждут свою хозяйку. Но там - ни концов, ни зацепок, а по "Чаге" спасибо герою сыщику! - вся информэйшн!
- А он не мог еще кому-нибудь того... раззвонить про этого... на "гэ"?
- Не знаю!
Неожиданный вопрос посадил Жору Прокудина на тумбочку. Ноги дергались, будто все еще бежали. Или хотели бежать? Но куда? И зачем?
- В принципе, он мог ляпнуть. Мог, - теперь уже напрягся Жора Прокудин. - Жене... Если она у него, конечно, есть. Еще одному сыщику, если с ним кто-то есть в паре. Вполне мог похвастаться перед теми чайниками, которые заказали ему следствие... Мог, мог... А заказал ему Союз обманутых вкладчиков "Чаги". Это в книжечке записано...
- Так, может, и не надо дрыгаться? - просветлел лицом Топор. - Едем в Нью-Йорк - и все!
- Нью-Йорк?.. У нас еще есть день. Целый день! - вскочил Жора Прокудин. - За день можно землю уничтожить и опять создать... Хотя нет! Создать только за семь дней можно...
- Почему за семь? - не понял Топор.
- Я полетел! К вечеру все будет ясно! - хватая на бегу спортивную сумку, прокричал Жора Прокудин. - Я тебе позвоню. Если заявится Босс, ты меня не видел!
- А пожрать? Сейчас Жанетка придет!
- Жрать будем в Ницце, на моей вилле!
- Чего-чего? - не запомнил названия города Топор.
- На Лазурном берегу! На вилле, которую я куплю после того, как мы вытрясем из этого "гэ" его мелкую банковскую душонку!
Под хлопок двери, закрывшейся за Жорой Прокудиным, Топор тут же забыл, о чем хотел спросить. И оттого, что он чаще всего забывал о самом главном, ему стало грустно. И еще он подумал, что принимать физиономией удары мячиками гораздо легче, чем гоняться за каким-то Гвидоновым.
Глава седьмая
ЗАГОВОР ЛЫСЫХ
Коммерческий директор Барташевский не любил лысых. Ему всегда казалось, что мужики, потерявшие волосы на голове, завидуют его шикарной смоляной шевелюре. Из фирмы Рыкова, когда он по старому, еще министерскому знакомству, принял его на работу, он за пару месяцев уволил всех лысых, лысеющих или хоть немного подающих признаки процесса потери волос, по-научному прозываемому алопецией. Рыков даже не сопротивлялся. Он плохо разбирался в подчиненных и решения Барташевского не оспаривал. Тем более, что продажа жилья в фирме пошла повеселее. В бытность работы в министерстве Рыков сидел в одном кабинете с Барташевским. Главное, что было у него, это прямоугольный штамп, лежащий в сейфе. Все остальное - бланки, справки, планы, донесения - не имело никакой ценности. Штамп давал разрешение на лицензию, и каждое его прижатие означало падение в карман толстой пачки долларов. Но все было не так механически просто. Рыков ставил штамп, а деньги брал Барташевский. После этого Рыков как начальник получал восемьдесят процентов от взятки, а Барташевский, соответственно, двадцать. Когда первоначальный капитал был Рыковым набран, а по телевизору стали говорить о борьбе с коррупцией и о том, что брать взятки вроде бы плохо и даже безнравственно, он ушел, оставив штамп Барташевскому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139