А потом он представил, сколько пачек может лежать в мешке, и ему стало стыдно за свое предыдущее желание.
- Воровать - так миллионы, целовать - так королев, - напомнил он себе и пополз вдоль забора к углу двора.
Малинник провожал его так же недружелюбно, как и встречал. Забор - еще более негостеприимно. Доски были подогнаны с маниакальной точностью. В щели между ними не пролез бы даже человеческий волос.
На углу и вовсе не оказалось дырок от выпавших сучков.
Забор заставил Жору Прокудина приподняться. Под молотящееся в кадыке сердце он привстал и все-таки разглядел тропинку, о которой сказал один из коротышек. Вдвоем они уже поднимались по ней за новыми мешками, а внизу, у среза обрывистого берега, млел на штилевой воде прогулочный катер. У движка на корме сидел человек в светлом спортивном костюме-ракушке, и Жора Прокудин лишь по повороту головы, но уже заученному навеки, еще у лифта, повороту с испуганным нырком подбородком узнал Гвидонова. Он что-то крикнул, но даль растворила слова, не донесла их до слуха.
Обряд погрузки мешков через десять минут стал совсем невыносимым. Днище катера почернело. Охранник уже не ставил ногу на бортик, а прямо швырял и швырял мешки.
"За границу сваливают! - лихорадочно подумал Жора. - Как пить дать за границу! До Турции - рукой подать. Море - штиль. Пограничники катер не засекут. А может, они давно куплены?! Сколько же там "бабок"? Неужели это и есть два миллиарда? Неужели деньги уплывают?"
Ногтями Жора Прокудин по-кошачьи скреб по забору. Он уже не замечал, что загнал две тоненькие щепочки, и они иголками прокололи кожу под ногтями, выдавили наружу кровь. А он по-хищному все скреб и скреб, и вот-вот должен был завыть.
- Стоять! Руки вверх! - перепугал его кто-то окриком.
Обернувшись, Жора зачем-то присел и с удивлением обнаружил стоящего метрах в десяти от него небритого мужика с двухстволкой. В первое мгновение, еще перед поворотом, еще только по голосу Прокудин решил, что это охранник Гвидонова, и теперь при виде небритой запойной физиономии даже обрадовался.
- Извини, отец, - медленно выпрямился он и улыбнулся, рассмотрев черные семейные трусы мужика, висящие ниже колен. - Я это... туалет ищу...
- Руки вверх! - повторно скомандовал хозяин. - Я не шучу! Я тебе покажу, как чужое добро грабить!
- Какое добро? - с удивлением обвел Жора Прокудин взглядом покосившийся домишко, крытый рваной толью, сарай с висящей на одной петле дверью, деревянный гроб туалета.
- А щас узнаешь, какое!
Мужик решительно вскинул двухстволку, и Жора, совсем не понимая, что он делает, развернулся и прыгнул на забор. Выстрел и удар о землю совпали по времени. Как он сумел так быстро перелететь забор, Жора даже не мог представить. Наверное, он установил мировой рекорд. Но вокруг не было ни судей, ни телеоператоров, ни зрителей. Нет, зрители все-таки были. Люди на катере, обернувшиеся на выстрел, заметили его фигуру на желтом песчанике у забора.
Гвидонов рванул шнур мотора, охранник на ходу вырвал не просто из-под мышки, а как будто бы из тела, пистолет, прыгнул на мешки, поскользнулся, упал на них, а у кормы катера вскипел бурун, побелела, расширилась вода, и маленький человечек, стоящий у руля, вывернул катер влево, прочь от берега, прочь от Жоры Прокудина. Второй маленький человечек, лысенький, с покрасневшим лицом, бросился по тропинке к дому, и почему-то подумалось, что у него тоже там хранится двухстволка, словно все жители этой горушки больше ничего не хранили, кроме двухстволок. А увидев лысенького, Жора вспомнил и небритого, а вспомнив, вскинулся с песчаника и побежал, пригибаясь, вдоль забора.
Сзади бахнул еще один выстрел. Он был гораздо слабее предыдущего. Он ощущался игрушечным. Жора Прокудин не подумал, что это свист ветра в ушах забил звук, а если бы подумал, то, наверное, распрямился и получил заряд прямо в башку. А так пуля для охоты на кабана прошла сантиметрах в десяти над макушкой и оставила дырку в заборе. Уже чужом. Уже не принадлежащем небритому мужику.
- Стре... стреляют, - первым из сидящих в "Волге" понял Топор. Где-то недалеко...
- Ага, - ответил таксист и провернул ключ зажигания.
Он всего раз видел перестрелку возле пляжа, но ему хватило этого зрелища, чтобы раз и навсегда потерять интерес к американским кровопускательным боевикам.
- Погоди, - остановил его руку на рычаге Топор. - Там - Жорик...
- А мне это... все равно, кто там...
Оранжевая "Волга", взбив тучу желтой пыли, задом пролетела пять-шесть метров, таксист воткнул рычаг на первую скорость, и в этот момент в редеющую пыль вылетел из переулка Жора Прокудин.
- Стой, с-сука! - кулаком огрел таксиста по плечу Топор.
Если бы не подголовник на водительском сиденьи, попал бы ему по затылку. А так получилось что-то вроде дружеского похлопывания.
- Сто-ой! Там - Жорик! - брызнул таксисту по щеке слюной Топор.
- А... а... ага, - еле выдавил таксист.
Рядом с ним упал запыхавшийся Прокудин и беззвучно прокричал распахнутым ртом.
- Гони! - перевел его слова Топор, хотя таксисту этот перевод и не требовался.
Он уже и без того гнал по грунтовке, и отечественная машина, прыгая на отечественных буграх, выла и хрипела тоже по-отечественному, по-русски. Получалось что-то типа "У-ух!.. А-ах!.. Ы-ых!.."
Водитель уперся спиной в сиденье, а ногой - в педаль газа. Топор пытался сесть ровно, но его неодолимо валило на Жанетку. А та очумелыми глазами смотрела на несущиеся почему-то именно на нее почерневшие деревянные столбы и не могла понять, отчего это Топор норовит вытолкнуть ее из машины прямо на эти столбы. Бенедиктинов по-прежнему сидел прямо, будто радикулитчик, и про себя охал, когда бился теменем о крышу "Волги".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139