- махнул лапищей Рыков, и поток воздуха обдал лицо Барташевского легкой прохладой.
Телефон после второй, уже более солидной паузы, всхлипнул и затрезвонил злее и жестче. Хотя это, скорее всего, лишь почудилось Барташевскому. Телефон - не человек. На какую громкость поставили, с такой и будет пиликать.
- Рыков слушает, - недовольно ткнул он указательным пальцем в клавишу с нарисованной белой телефонной трубочкой и прогрохотал с мощностьтю добротного мегафона.
- Ты чего сразу трубку не взял? - безжалостным голосом спросил собеседник.
- Кто это?
- Я говорю, ты чего сразу не отвечаешь?
- Это кто?
- Посмотри на календарь, - потребовал голос. - У тебя есть календарь?
- Кто это говорит?!
Рыков сгорбился в кресле и как бы расплылся в нем. Барташевский, в свою очередь, тут же сжался, плотно приставил ботинок к ботинку, а коленку пригнал к коленке. Он слишком хорошо знал, что сгорбившийся Рыков через несколько секунд взорвется в припадке ярости. Он вполне мог швырнуть, не глядя, телефонную трубку. В министерстве Рыков бил о стены трубки обычные, на шнурах, здесь уничтожил уже не один "сотовик". При этом Барташевский выяснил одну интересную особенность: наши трубки после их склеивания или обмотки изолентой работали не хуже, чем раньше, а от импортных оставались лишь бесполезные осколки.
- Ты куда звониш-ш-шь?! - змеиным "ш" прошипел Рыков.
Серой трубке "NOKIA" стоимостью за тысячу долларов с лишним осталось жить не больше трех секунд. Самое лучшее - пять.
- Если у тебя, братан, нет под рукой календарика, то мы тебе
напоминаем, что срок возврата кредита истек двое суток назад.
- Это... это ты, Самвел? - изменившись в лице, назвал Рыков имя
одного из банкиров.
Назвал и не ощутил уверенности в душе. У голоса был небольшой акцент, но совсем не тот, который отличал плавную речь Самвела.
- Мы даем тебе пять дней. И не больше, - объявил неизвестный собеседник. - Шуток никто шутить не собирается. А чтобы ты прочувствовал, что мы Ваньку не валяем, выгляни в окно...
Рыков порывисто повернулся в кресле влево и тут же выпал из него под стол.
Окно брызнуло взрывом. Комната будто бы качнулась и стала душной, словно парилка в сауне. Рыков и Барташевский лежали на полу, и у обоих пощипывало в носу от пыли. Очень хотелось чихнуть. Но чихать после всего происшедшего казалось несерьезным.
- Что... тьфу-у, - сплюнул хрустящую на зубах пыль Рыков и все-таки спросил: - Что это?
- Вы... вывз... взрыв, - еле ответил Барташевский.
От его загара не осталось и следа. Он был белее стены.
Сев на корточки, Рыков вздрогнул от пикавшего у самого уха телефона, нащупал его на столе, не глядя нажал на клавишу с нарисованным красным телефоном и, не выдержав навалившейся тишины, вскочил и больно ударился плечом о кресло.
- "Мерс"!.. Мой "мерс"!.. Они его взорвали, падлюки!
Барташевский тоже, приподнявшись, разглядел дымящийся остов рыковского "мерседеса" и сразу понял звонок:
- Это - за кредит?
- Да! Да! Да!... Твари, я им обещал! Обещал! А они... Они...
- Платоныч, мы же решили, что продаем метры по второму разу... Ты что, еще не начинал? - встал, отряхивая пыль с костюма, Барташевский. - Ты еще не...
- Да пошел ты на хрен со своими метрами! - ругнулся Рыков и выбежал из кабинета с такой резвостью, будто машина могла превратиться в целенькую, если он к ней подбежит за несколько секунд.
Глава тридцать девятая
"МОЩНЫЙ НАЕЗДНИК"
Телефон зазвонил точненько в тот момент, когда Дегтярь захрипел. Лялечка культурно подождала окончания самого главного и только тогда ответила:
- Але-о-о...
В двадцати сантиметрах над нею висело потное лицо сыщика. Тяжелая капля собралась на кончике его носа и тюкнукла Лялечку по левому глазу. Фыркнув и замотав головой, она на время забыла о телефонной трубке, а когда вновь поднесла ее к уху, то услышала знакомый голос с середины фразы:
- ...и, главное, не было страховки. Ты представляешь, как назло, неделю назад закончилась страховка! Они это точно знали! Знали! Ты представляешь?
- Ты о чем? - с придыхом спросила она.
Такой голос может быть у женщины только в тот момент, когда она уверена, что неотразима.
- Как это о чем?! - гаркнул он с яростью строительного прораба. - Я тебе про наше горе рассказываю, а ты...
- А какое горе?
- Я же сказал: мой "мерс" взорвали!
"Так тебе, козлу, и надо", - подумала Лялечка и ответила:
- Ты не ранен, милый?
- Слушай, ты что, глухая?! Я тебе только что объяснил, что сидел в офисе, когда рванул "мерс", а ты...
- Что-то было на линии... Какой-то шут...
- Какой линии!.. Это же сотовик!
"Чего же он в машине не сидел!" - с досадой подумала Лялечка и ответила:
- Мне так жаль тебя, милый... Я должна подъехать?
- Да! - решительно сказал он, помолчал и как-то по-детски, будто бы всхлипывая, попросил: - Мне страшно. Успокой меня...
- Прямо сейчас?
За время совместной жизни у них, как и в любой семье, выработался свой конспиративный язык. То, о чем просил Рыков, происходило в эту минуту в одном из небольших залов шейпинг клуба. Ложем служили металлические трубы тренажера "мощный наездник". Лошадью, судя по всему, была она, наездником Дегтярь.
- Да, прямо сейчас, - еще тише попросил он. - Приезжай в офис.
- Но ты же говорил - взрыв...
Задет только мой кабинет. Комната отдыха уцелела... Приезжай, я не могу... Что у тебя за звуки?.. Кто там так дышит?
- Это шейпинг-клуб. Здесь девочки. Они качаются...
- И так дышат?
- А что?
- Прямо лошади, а не девушки...
"Как же ты мне, мерин, надоел!" - ругнулась про себя Лялечка и вздрогнула только от одного предчувствия рыковского пота. Наверное, лошади пахли лучше. Во всяком случае, те лошади, которых она видела в цирке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139