Ради того, чтобы не примелькаться, бабушка планомерно посещала все московские рынки по очереди. В родной Электростали ее уже знали и гнали, не стесняясь в выражениях. Спасала Москва-кормилица. И ее, и Жорика.
В курортном городе Приморске ряд солений на центральном рынке оказался до неприличия скуп. Три кореянки сидели краснощекими купчихами за бетонным прилавком и отгоняли жирных южных мух от ванночек, доверху наполненных тертой острой морковью, баклажанами, капустой, сладким перцем и смесями самых невероятных комбинаций. Первая же щепоть, отправленная Жорой Прокудиным в рот, обожгла с яростью спирта.
- Хо-о!.. Хо-о!.. О-хо-о! - выдохами попытался он спастись от пожара.
- Ты не пробуй. Ты покупай, - предложила ему самая круглолицая и самая румяная из кореянок.
- А это... сколько... того? - смущенно спросил Топор.
- Недорого. Пятьдесят тысяч за сто граммов.
- Ого! - не согласился Жора Прокудин с таксой. - За сто граммов?
- А ты больше не съешь.
- Я...
Договорить Жора не успел. Его бесцеремонно оттер от прилавка мужичок в замызганом синем халате. Над его головой, над отполированной лысиной вьющиеся в немыслимом узоре рыжие волосы образовывали шатер. Под него хотелось засунуть пальцы и провести ладонью по голой пупыристой коже.
- Держите, бабаньки, - выставил он перед собой по-карточному сложенные три квитанции.
- Как обычно? - спросила все та же круглолицая.
- Сегодня - да. По шестьдесят с носа. А завтра уже будет по семьдесят.
- А что так?
- Хозяин хочет подъезд к рынку заасфальтировать. Сейчас еще
ничего, а зимой грязь такая, что не подойти и не подъехать...
- Лучше бы с кавказцев больше брал. Сколько мы тут за день на
солениях наторгуем!
- Это уже не мои проблемы, - радостно сообщил мужичок и приложил грязные купюры кореянок к толстенной пачке, зажатой в левой руке. - Я с завтрашнего дня в отпуске. Собирать налоги другой будет.
Судя по выражениям лиц кореянок, им было все равно, кто сдерет с них на десять тысяч больше, чем обычно.
Рыжий шатер над головой мужика колыхнулся, будто желе, и он с резвостью мальчика понесся дальше, к мясным рядам.
- Будете брать? - напомнила о себе торговка.
- Мы посовещаемся, - уклонился от прямого ответа Жора Прокудин.
Отведя за локоть Топора в угол павильона, он посмотрел на часы и вслух подумал:
- Девять одиннадцать... Скорее всего, у этого мытаря рабочий день - с девяти. А рынок открывается в шесть...
- Ну и что? - ничего не понял Топор.
После бега под пулями у него стала дергаться щека под левым глазом, и он теперь беспрерывно подмигивал. Это совершенно не шло к его покореженному носу и рыжей щетине. От дурацкого подмигивания казалось, что Топор знает нечто такое, что никогда не дано узнать Жоре, и постоянно напоминает об этом.
- Ну и что? - повторно дернув щекой, спросил он.
- А то, что мне надоело служить милиционером. Я подаю в отставку!
- Так мы ж это... Еле-еле отработали покупку формы...
- Фуражку они, гад, отвоевали. Какой я теперь мент без фуражки?
- Украдем, - подмигнул Топор.
- Красть грешно, - голосом телепроповедника пояснил Жора Прокудин. Статья сто пятьдесят восьмая Уголовного кодекса Российской Федерации. Надо, чтоб сами люди нам отдавали. И радовались. Как мы когда-то...
- Это когда же?
- А как эмэмэму за их цветные бумажки наши кровные отстегивали...
- Ну ты вспомнил! Это ж сто лет назад было!
- Правда, есть статья следующая, сто пятьдесят девятая, - сокрушенно сплюнул на цементный пол Жора Прокудин.
- А что это? - напрягся, но все же подмигнул Топор.
- Короче, твоя задача: добыть халат этого мужика.
- Какого?
Топор до того запутался, что умудрился теперь подмигнуть обеими глазами. Вышло похоже на испуг.
- Не бойся. Это не воровство, - обнял его за плечо Жора. - Мы возьмем в долг. Потом вернем.
- А-а!.. Ты про сборщика дани?! - догадался Топор.
- Про него, родного!.. А что? Симпатичный малый. Одна прическа чего стоит! Его бы в Париж отвезти, на конкурс парикмахеров! Гран-при и пожизненная слава обеспечены! Может, отвезем?
Топор вообще перестал подмигивать. В голове было еще хуже, чем в те редкие минуты, когда мячик на подиуме все-таки пробивал пластиковую маску.
- Куда повезем? - насупился он.
Жора Прокудин тяжко вздохнул, только теперь вспомнив, что город Париж не входит в список городов, известных Топору. Вспомнил он и недовольное лицо Жанетки, узнавшей, что после ее модницких растрат он все деньги забирает в свое распоряжение.
- Завтра утречком налог на торговое место буду собирать я, - открыл замысел Жора.
- А не заловят?
- Ты же сам слышал, это дитя колхозного рынка с завтрашнего дня - в отпуске. Кому-то же надо дань собирать...
- А эти... квитанции?
- Надо украсть из его комнаты вместе с халатом. Если не получится, то... то пойдут гаишные...
- А схавают?
- Братан, ты даже не представляешь, какой хороший народ живет в данной стране! Не только отдадут, но еще и угостят дарами садов и огородов! Ты учти, у нас денег - кот наплакал. А этого хрена Гвидонова еще пять дней ждать! Я не могу так бесцеремонно тратить драгоценное время! И вообще... Не делай из меня электорат, а то я пойду к урне...
- А тот мент... ну, с пистолетом... Вдруг он сюда заявится...
- Ты имеешь в виду товарища майора милиции? - с отеческой
нежностью ведя Топора за плечо, спросил Жора Прокудин.
- Однозначно... Он же нас запомнил... Мы его тоже запомнили.
Правильно?
- Ну, это... однозначно...
- Значит, если что, тоже опознаем. Ноги у нас, сам знаешь, получше, чем у него развиты. Про твои кулаки я и не говорю. Мне б хоть один такой, я бы всю жизнь не работал...
- Жор, - остановил общее движение к выходу с рынка Топор, - а может, не будем эту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139