Он шел по нашему следу. Значит...
- Бежим отсюда, милый, - взмолилась она. - Бежим...
Жора знал совсем немного английских слов. Не больше тридцати-сорока. Половину из них он сказал таможеннику. Скорее всего, получилась абракадабра, но негр-таможенник улыбнулся, посмотрел на подошедшую к нему девицу-таможенника и шлепнул какой-то важный штамп на его бумаги. Путь к свободе был открыт. Америка впустила их на свои необъятные просторы.
- Бежим, - вцепилась в руку Жанетка.
- Мы пойдем. Сейчас, - успокоил он ее.
Таможенник отрыжкой произнес что-то, и Жорик в ответ по-дурацки, по-барташевски улыбнулся всеми своими зубами. Они у него были неважнецкими. С детства.
- Что он сказал? - дохнула испугом на ушко Жанетка.
- Он восхищен твоей красотой. Говорит, что в Америке нет ни одной актрисы, даже в Голливуде, с таким личиком. У них бабы, говорит, сплошные крокодилы.
- Серьезно? Он же всего два слова брякнул...
- Иногда для выражения восхищения хватает и одного.
Забросив на плечо свою единственную поклажу - черную кожаную сумку, купелнную еще в Приморске, сумку, пахнущую почему-то общагой военного университета, то есть пахнущую украинским борщом и жареной картошкой, Жора Прокудин понес отечественные запахи сквозь ледяной импортный воздух аэропорта, нагнетаемый мощными кондиционерами и у него возникло чувство, что он попал на другую планету.
Первый же банкомат они нашли в здании аэропорта. В Москве Жора пользовался им не больше трех раз и уже ничего толком не помнил. Кнопок на нем было больше, чем на аккордеоне.
- Тяжелый случай, - вздохнул он над молчаливым электронным чудовищем.
- Извините, вы не с Додиком вместе летели? - навис над ним худющий джинсовый парень с влажными глазами.
- Не-ет, - совсем не чувствуя расположения к незнакомцу, ответил Жора Прокудин.
- Но вы только что прилетели из Москвы? - не унимался худющий.
Его нижняя губа висела почти до края подбородка. На секунду было впечатление, что в эту губу вшит кусок свинца. Еще в детстве. Просто парень не знает об этом и до сих пор мучается.
- Да, из Москвы, - ответила Жанетка. - А что?
- А вы не заметили в салоне такого курчавенького человечка? Невысокенького?
- Нет, - одновременно ответили они оба.
Впервые в жизни Жора говорил одновремнно с кем-то правду. И этим человеком оказалась Жанетка.
- Ну что? - из гулкой глубины аэропорта приблизился к ним среднего роста мужичок.
Он был весь какой0то серый. И лицо, и рубашка, и джинсы на нем были серые. Только взгляд непонятно какого цвета глаз удивлял своим странным блеском. Глаза будто бы пытались осветить фигуру, но никак не могли перебороть общий фон.
- Эти господа не видели Додика, - всплеснул руками долговязый.
Его нижняя губа при этом дважды дернулась. Жоре опять стало жалко парня.
- Это просто трагедия! - с необычной для серого человечка страстностью произнес он. - Это просто-таки "Гамлет"! Тетя Соня не выдержит такого удара! Неужели его не выпустили из Москвы?! Сейчас есть невыездные из страны? - обратился он к Жорику.
- Вроде нету. Сейчас демократия.
- В Латинской Америке тоже демократия, - не согласился серый человечек. - А правят генералы. И сплошные перевороты!
- Ты все перепутал, - влез худющий. - Перевороты сейчас - в Африке.
- И у них тоже есть! Слушайте, - встрепенулся серенький. - Я вижу, вы никак не осилите банкомат. Вам помочь?
- А вашего Додика не прозеваете? - обернулся к залу Жора Прокудин.
По нему ходило немало коротышек с курчавыми волосенками на головах. Они все выглядели додиками.
- Я почему-то думаю, что он перепутал рейс, - уверенно решил худющий. - Он всегда, еще как мы жили в Одессе, путал номера рейсов. Подождем следующий самолет...
- Давайте вашу карточку. Я покажу, как снять сумму, - протянул холенуб ладонь серенький.
- Я сам, - медленно воткнул ее в щель Жора Прокудин, и банкомат беззвучно всосал карточку в себя. - Вы только покажите, что нажимать...
- Вот здесь, - заслоняя от Жоры пульт, всунул свое перекрученное тело худой. - Вот эту кнопочку сначала.
- А потом вот ту! - сунул и свое тело между Прокудиным и худым серый человечек.
- Ай! - вскрикнул Жора. - Вы мне на ногу наступили!
- Извините, мистер... Извините, - по-рабски залепетал серенький.
Он вырвал свое тело, вбитое клином между Жорой и худым, но вырвал как-то так неудачно, неуклюже, вновь наступив Прокудину на ту же самую ногу и на те же самые пальца.
- Больно же, ко-озел! - вскрикнул пострадавший и поневоле приподнял ступню над полом.
Сначала полегчало, а потом боль вернулась еще более сильной.
- Я там ногу натер, а ты...
- Ради Бога, извините, - спиной вперед отступал от него серенький, по молитвенному прижимая сразу обе ладони к груди.
- А теперь набирайте код, - напомнил со спины худой. - Не бойтесь. Мы не будем его смотреть... Боже! Это же Додик! Саша, смотри, вон там идет Додик! С чемоданом! Он все-таки приехал!
- Где? - обернулся серенький и вдруг вскинул левую руку над головой в приветствии. - До-одик, мы зде-есь!
Правую он почему-то упрямо держал у груди. Может, боялся, что от воления на пол вылетит сердце.
Серенький понесся в глубину зала, смешно выворачивая ноги в стоптанных кроссовках. Жора смотрел на их подошвы и ненавидел именно эти кроссовки. Его натертые пальцы до сих пор обиженно ныли, вспоминая боль. Худой бросился чуть правее. Несмотря на внушительный рост, он растворился в толпе гораздо быстрее своего дружка.
- Чокнутые какие-то! - решил Жора Прокудин.
- Мы тут с годик поживем, может, такими же станем, - решила напророчить Жанетка.
- Думаешь?
- Набирай код.
Жора тяжко вздохнул и по памяти - а память его никогда не подводила набрал код.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139