— Ну ладно. Но ведь человек непрерывно стремится к совершенству, к чему-то лучшему. Верно? А на этом свете лучшего добиваются редко.
— Зато на том свете вообще ничего нет.
— Так зачем же он стремится к совершенству? Януш не выдержал и вмешался в разговор.
— Как же можно,— воскликнул он,— воздвигать преграду развитию человека? Значит, смерть является той границей, за которую наше совершенствование не может проникнуть?
Ребята остановились, ничуть не удивленные. Они слишком раскипятились, чтобы обратить внимание на неподобающее поведение постороннего человека. «Умник» сказал:
— Вы мыслите категориями индивидуальности. Индивидуум в данном случае нас абсолютно не интересует. Речь идет о всеобщем счастье, о совершенствовании общества.
— Ну хорошо,— сказал Януш,— а как вы себе представляете этику без моральной основы?
Все принялись кричать каждый свое. Они стояли на тротуаре и размахивали руками. Прохожие начали оглядываться на них. Первым опомнился Януш.
«Мы ведем себя как ненормальные,— подумал он.— Что я делаю здесь, на улице, с незнакомыми ребятами и почему защищаю бессмертие души, всегда для меня сомнительное? Что за безумство!»
Он быстро овладел собой и попрощался с собеседниками. Ребята с разгоревшимися лицами продолжали стоять на тротуаре, оживленно жестикулируя.
«Встретить Зосю в кино — это чудо!» — повторял про себя Януш.
Вот так, с улыбкой, подтрунивая над самим собой, над своей верой и надеждой, дошел он до самого монастыря сестер норбертинок. Был полдень. На башне костела пробило двенадцать, а потом зазвучал надтреснутый колокол. Януш знал легенду о нем: мастер, отливавший колокол, утопился от отчаяния, когда он треснул, и теперь колокол этот звонит «по тем, кто утонул в Висле». Мышинский с минуту слушал шипение колокола, его глухие, дребезжащие удары. Монастырь вздымался ввысь, прямой, типично польский. Януш заглянул во двор. Он зарос травой, и в углу стоял великолепный огромный каштан, который только начал цвести.
«В Гейдельберге каштаны уже отцвели»,— подумал Януш.
Висла была тут же, рядом. Она текла светлой полосой, невинно и беззаботно, несмотря на дребезжащие звуки надтреснутого колокола. А еще прекраснее показалась Янушу Висла из окна квартиры тетки Зоей Згожельской на улице Гонтины, Туг она словно протекала под самым окном — возвышенная, чистая, совсем как у Высшского.
Зосю он не застал. Тетка Марта, подтянутая, некогда красивая, весьма изящно одетая, решительная дама с фиолетовой бархоткой на шее, сообщила, не выговаривая «р», что Зося наконец-то, всего две недели назад, получила место «у пхофессохши Ваг-нех, что на Голембьей улице», и что она ухаживает там за двумя детьми, «очень милыми сохванцами».
Тетка Марта посадила Януша у светлого стола, застеленного расшитой узорами скатертью, готовясь приступить к пространному рассказу о племяннице. Януш не противился — ведь он ничего не знал о Зосе.
— После смерти отца Зося очень одинока,— многозначительно сказала пожилая дама,— очень одинока, и мне действительно было жаль эту девушку. Одна, без гроша, да и у меня не густо...
Януш невольно взглянул НР белые стены комнаты, где висели фотографии с видами Татр и засушенные цветы белозора между ними.
— Вы знаете, ведь она уже начала понемногу стареть.
— Панна Зося? Стареть? Это забавно...
— О да, ей уже около тридцати лет. Около! Это только так говорится, а вообще-то ей исполнилось тридцать в феврале... Вы же понимаете...
Януш ничего не понимал.
Не понимал даже, что говорила ему эта дама. Ведь все равно он ничего не узнает о Зосе! Януш встал и стал прощаться.
— Ах, извините,— сказала пани Марта,— я даже фамилию вашу не спросила. Что передать Зосе, когда я ее увижу?
— Я разыщу панну Зосю у профессорши Вагнер,— спокойно сказал Януш.— Постараюсь с ней увидеться. Даже наверняка увижусь с ней.
— Вы хотите предложить ей место?
— Вот именно.
— О сударь, а хорошее ли это место? Ведь ей, бедняжке. столько пришлось натерпеться, пока она не устроилась наконец у Вагнеров. А там ей очень хорошо. Правда, она никогда не имела дела с детьми и очень устает, но Вагнеры такие порядочные люди! Может, ее пока не тревожить с этого места? Как вы думаете?
— Я думаю так же, как и вы,— сказал Януш в передней.— Пусть решает сама панна Зофья...
На Голембыо он поехал трамваем.
И даже поднялся по лестнице. Это был старый краковский дом несколько странной планировки. С лестничной клетки надо было пройти в просторную длинную застекленную галерею, в конце которой виднелась дверь с надписью: «Профессор Юзеф Вагнер». Януш нажал кнопку пружинного, слегка тронутого ржавчиной звонка. Дверь отворила горничная. Первое, что бросилось ему в глаза в длинной, темной, разделенной огромной коричневой портьерой прихожей, было светлое платье Зоей. Опустившись на корточки, она снимала чулочки с некрасивого худого мальчика, сидевшего в глубоком запыленном кресле. Квартира казалась старой, запущенной и была заставлена мебелью и гипсовыми бюстами. Зося вскочила с пола и в замешательстве остановилась перед ним.
— Вы ко мне? — спросила она, подымая светлые свои глаза на Януша.
— А к кому же? — как будто даже сердясь немного, сказал Януш.
Впрочем, Зося всегда раздражала его, когда он замечал ее преданный взгляд.
— А я водила детей гулять,— сказала она.— Сейчас будет обед. Как только придет профессор...
Из недр запыленной квартиры, словно сквозь завесу густой паутины, послышался резкий голос:
— Панна Зофья, это к вам?
— Да, сударыня,— ответила Зося, явно не зная, что ей делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213