Толстыми пальцами в бесчисленн
ых перстнях Алевтина небрежно поправила химическую завивку на голове, б
росила уничижительный взгляд сначала на хлипкую кушетку, потом такой же
на Стрихнина и, перед тем как уйти, тяжелым басом без всякого выражения пр
оизнесла единственную фразу:
Ч Меня задушил смех.
Потом она направилась к выходу, Стрихнин бросился за ней, а я ухватил за во
рот рубахи Матюшу и сказал:
Ч Все. С завтрашнего дня не пьешь, только лечишься. Курс трудотерапии. Бу
дем ставить мне железную дверь.
Ч Благодетель! Ч умильно всхлипнул Матюша и попытался меня поцеловат
ь. Ч Нинка со свету сжила с этой дурой!...
Стрихнин вернулся, когда я уже спал, и, конечно, меня разбудил: принялся хл
опать дверцей холодильника, греметь бутылками, хрупать огурцом. Минуты д
ве я лежал в темноте, зверея, потом накинул халат и пошел к нему на кухню дл
я решительного объяснения.
Ч Долго еще это будет продолжаться? Ч грозно спросил я.
Поперхнувшись недопитой водкой, он поставил рюмку на стол и вместо ответ
а полез куда-то под кушетку.
Ч Немедленно прекрати паясничать! Ч заорал я, но сам чуть не поперхнулс
я, когда он вылез обратно с газетным свертком и вывалил его на клеенку сре
ди объедков и окурков. Там оказалась толстенная пачка долларов, на глаз т
ысяч двадцать Ч двадцать пять.
Ч Осталось всего-то чуток, примерно вот столько, Ч сказал Стрихнин про
сительным тоном, при этом большим и указательным пальцами показывая мне
, на какую толщину должно увеличиться его состояние.
Ч Осталось Ч до чего? Ч спросил я, изрядно пораженный.
Ч Эх, начальник, Ч вздохнул он, небрежно сгребая доллары в сторону, став
я передо мной рюмку и берясь за бутылку, Ч сядь, выпей с рабочим человеко
м, глядишь, все и узнаешь.
Я сел и узнал.
В кичман Стрихнин угодил, по его словам, отнюдь не случайно. Но не в том смы
сле, что сколько веревочка ни вейся, а в том, что его грубо и целенаправлен
но туда окунули. Домушничество, рассказывал он, никогда не было главным д
елом его жизни. Так, хобби, легкая развлекуха время от времени. По основной
своей специальности Стрихнин был катала, профессиональный игрок. И одна
жды, как следовало из его собственного признания, он обкатал не того, кого
надо. Один крупный бизнесмен, хозяин торгово-закупочного кооператива, п
опал ему на триста тысяч рублей Ч огромную по тем временам сумму. Попал
Ч надо отдавать, таков закон. Но бизнесмен, жадный, как все фраера, пошел д
ругим путем. Когда Стрихнин понял, каким именно, под стальным полом «Стол
ыпина» уже вовсю стучали колеса.
Кооператор крутил, вертел, тянул время, отдавал какие-то крохи, а сам, оказ
ывается, вынашивал коварный план. И вот как-то к Стрихнину пришел его давн
ишний знакомец, старый скокарь по кличке Воруй-Нога. Когда-то, еще до войн
ы, он работал ширмачом в трамваях, «катался на марочке», но однажды пришло
сь из этой самой «марочки» спешно выпрыгивать на полном ходу, и это стоил
о ему изрядного куска левой нижней конечности. Пришлось переквалифицир
оваться в скокари, домушники, но и тут, оказалось, на одной ноге далеко не у
скачешь. Последний раз он откинулся из зоны, харкая кровью, и всем вокруг б
ыло ясно, что долго он не протянет.
Воруй-Нога предложил Стрихнину ковырнуть скок, быстро взять на хапок по
наводке богатую хату, пока хозяева отдыхают на ногах. Принес даже план кв
артиры, на котором крестиками было помечено, где, в каком ящике что лежит.
Говорил, что дело Ч верняк, что ни в жисть не отдал бы никому такой сладки
й кусок, но нету здоровья, зато обещал лично стоять на шухере. И уговорил. К
упился Стрихнин, как последний баклан. Повязали его на дармовой квартире
прямо с поличным. Только вещички успели упаковать, как вломились менты
Ч чуть ли не сразу вместе с понятыми. И поехал Стрихнин в тундру ждать сво
его часа.
Ч Ну просто граф Монте-Кристо, Ч заметил я с иронией.
Ч Твой граф Ч дешевка, Ч серьезно отозвался Стрихнин. Ч Ему бабки сам
и упали на голову, а мне, чтоб свое вернуть, надо еще погорбатиться.
Единственное, чем из бурной жизни страны интересовался Стрихнин во врем
я отсидки, были темпы инфляции. Картина, само собой, вырисовывалась безра
достная: за пять годков триста тысяч рублей постепенно превратились из с
уммы колоссальной в почти что мизерную. Но Стрихнин какими-то своими соб
ственными методами произвел подсчеты, и в результате у него получилось,
что на нынешний день бизнесмен должен ему все те же триста тысяч, но уже до
лларов. Тем паче что тот тоже, как говорится, рос вместе со страной и тепер
ь имел два ресторана, сеть продуктовых магазинов и антикварный салон, ез
дил на пятисотом «мерседесе» с двумя охранниками, отгрохал трехэтажную
виллу в Малаховке. Короче, накопил некий жирок, который Стрихнин и собира
лся маленько подрастрясти.
Ч Каким же это образом? Ч заинтересовался я в этом месте.
Стрихнин хлопнул рюмочку, занюхал огурчиком. Почесал задумчиво перенос
ицу, словно размышлял, говорить Ч не говорить. Но водки к этому часу было
выпито много, и он начал, правда, издалека:
Ч Чалился со мной вместе один комик, артист эстрады, юморной мужик Ч тещ
у топором зарубил. Так он говорил, что у них в эстрадном искусстве была так
ая поговорка: чтобы купить костюм, надо иметь костюм. Вот я и ишачу ночами
по всем московским каталкам, складываю галье в пачечки одну к одной, Ч он
презрительно мотнул подбородком в сторону долларов.
Ч Зачем? Ч настаивал я.
Он еще сильнее потер переносицу, но, видать, распирало его, кому-то же надо
было ему открыть свою сокровенную тайну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94