Тогда фонарь злобно дернулся и принялся
осторожно спускаться вниз.
Видно, это оказалось не таким уж простым занятием. Склон был крут, это толь
ко мне ничего не стоило слететь по нему в бессознательном состоянии. Пет
рик же пребывал в полном сознании, и ему было боязно двигаться в темноте п
о осыпающемуся грунту. Но я не стал ждать, пока он успешно справится с этим
и трудностями. Перебежал на другую сторону котлована и принялся что есть
силы карабкаться наверх.
Ему это не понравилось: можно было предположить, что я буду вылезать с той
же скоростью, с какой он Ч слезать. Свет фонаря заметался, Петрик разверн
улся на сто восемьдесят градусов, выскочил на поверхность и побежал вокр
уг котлована, чтобы встретить меня на выходе. Но фонарь, который был его пр
еимуществом, одновременно выдавал маневры своего владельца. Я мгновенн
о оставил свои попытки выбраться здесь и вернулся к противоположному ск
лону. Увидев это, Петрик побежал туда же. Стало ясно, что наступила патовая
ситуация. К сожалению, продолжалась она недолго.
Свет фонаря ушел куда-то за край котлована, оставив меня в темноте и одино
честве с тревогой размышлять, что намерен предпринять противник. Голова
у меня болела и кружилась, но воображение еще работало. Я предположил, что
сейчас скорее всего начнется известная с древних времен игра под назван
ием «побивание камнями», и начал шарить вокруг себя в поисках укрытия: я п
омнил, что при свете дня видел на дне ямы какие-то стенки и переборки. Но да
же в страшном сне я не мог бы себе представить гнусного коварства и изуве
рской изобретательности этого упыря.
Наверху вдруг страшно взревело, залязгало, и, прежде чем я успел понять, чт
о происходит, к краю котлована подкатил экскаватор. С чудовищным визгом
лебедок в небо над моей головой взлетел хищный клюв ковша Ч и рухнул вни
з. Не знаю как, но я сумел отскочить. Однако дальше началось такое, что я, нав
ерное, буду до конца жизни вспоминать, просыпаясь ночами в холодном поту.
Снова взревели двигатели, и ковш мотнулся вправо. Я упал на холодные плит
ы Ч и как раз вовремя. Потому что он, как маятник, качнулся в другую сторон
у и пролетел прямо над моей головой.
Я не могу сказать, как долго это продолжалось. Может, несколько минут, може
т, гораздо больше. Не могу даже толком описать, что происходило. Помню толь
ко, что я закрывал голову руками, стараясь то вжаться в склон, то заползти
под плиту, пытаясь забиться хоть куда-нибудь. А кругом грохотало, визжало
и выло. Летели во все стороны осколки бетона и кирпича, которые лупили мен
я, вонзались в меня, валили меня с ног. И над всем этим носился разъяренный
оскаливший зубья ковш весом в полторы тонны.
Потом вдруг все замерло. Остановилось. Затихло. В наступившей тишине я со
вершенно отчетливо слышал, как хлопнула дверца кабины экскаватора, как с
прыгнул на землю Петрик. Я слышал его шаги, которые замерли на краю котлов
ана. Я понимал, чем он занят: шарит фонарем по дну ямы, чтобы убедиться, что д
ело сделано. Я вчуже наблюдал, как луч света остановился наконец на моем п
олузаваленном землей и битым кирпичом теле. Чувства жили, но сам я был нас
только оглушен, что казался себе парализованным. Удовлетворенно кивнув,
фонарь второй раз за этот нескончаемый вечер стал спускаться ко мне, но т
еперь я больше не ощущал в себе сил вставать, бежать, карабкаться...
Тогда я сделал все, на что силы оставались: приподнялся и сел. Однако этого
было мало, катастрофически мало. Рука моя опиралась на груду кирпичных о
сколков, и, слепо пошарив рядом с собой, я выбрал один из них. Он показался м
не страшно тяжелым, почти неподъемным. Но я все-таки постарался приладит
ь его поудобней в ладони.
Последний шанс.
Свет фонаря уже добрался до середины склона и замер, отыскивая дорогу по
удобней. Сволочь. Скотина. Сволочь! Мне кажется, я заорал что-то хриплое, ди
кое. И последним отчаянным усилием обреченного на смерть что есть мочи м
етнул кирпичину прямо в горящий гибельным для меня огнем зрак...
Вероятно, это оказалось непосильным перенапряжением. Перед глазами все
поплыло, даже ненавистный фонарь вдруг завертелся каруселью и полетел к
уда-то в сторону кувырком, после чего я не то что потерял сознание, а прост
о, удовлетворенный собственным достижением, смежил устало веки, чтобы чу
ть-чуть передохнуть.
Но тут же вздрогнул в испуге и раскрыл их снова, обнаружив, однако, что за к
раткие мгновения моего отдыха кое-что изменилось. Прежде всего заметно
посветлело небо. Слегка похолодало. Я отсидел ногу. А главное, нигде не был
о видно Петрика с его чертовым фонарем.
С трудом поднявшись, я кое-как отряхнул с себя комья земли и кирпичную пыл
ь, после чего, слегка пошатываясь, отправился на экскурсию по дну котлова
на, но уже через несколько шагов остановился, пораженный неожиданным зре
лищем. Передо мной лежал Петрик. Не вызывало сомнений, что он мертв. Видимо
, сорвавшись со склона, он спиной налетел на стальные арматурные прутья, и
они проткнули его насквозь.
Картинка была не из приятных, при виде нее тошнота подступила к горлу. Но я
пересилил себя и опустился на колени рядом с трупом. Смерть не смогла еще
больше обезобразить его лицо Ч видать, дальше было некуда. Но на лбу я при
метил свежую ссадину. Господи, уж не след ли это моего кирпича? Еще секунда
, и я бы не выдержал, рванул отсюда. Но спохватился и взял себя в руки: мне ну
жно было закончить дело, ради которого меня сюда принесло.
Петрик лежал навзничь. Превозмогая дрожь, я обшарил его карманы и во внеш
нем клапане куртки нашел то, что искал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94