В ватной тишине теперь только м
ое собственное сердце колотилось короткими прерывистыми очередями. Пе
реходить в решительное контрнаступление не было ни малейшего желания. П
рисев на корточки, я попытался рассмотреть что-нибудь в темноте, однако в
неверном свете горящих над головой окон, далеких и холодных, как звезды, н
и черта, кроме смутных силуэтов привычных атрибутов нашего двора, не выс
мотрел. Воображение, однако, работало продуктивнее зрения. Что, если ране
нный в плечо озверевший мужик все еще валяется у подъезда? Похоже, ему уда
лось отыскать свой пистолет, и это он палил из кустов. Что, если кто-то до си
х пор прячется возле бульдозера или за мусорными баками?
Короче, мне недолго пришлось уговаривать себя, что к дому сейчас идти нел
ьзя, и я, поднявшись на не слишком твердых ногах, решительно заковылял в пр
отивоположном направлении. Нужно только перебраться на ту сторону двор
а, пройти вдоль длинной кирпичной девятиэтажки, и, миновав арку с чугунны
ми воротами, я окажусь на троллейбусном круге, рядом с входом в метро, где
светло, полно народу и всегда стоит наготове патрульная милицейская маш
ина.
Все шло по плану. Спустя две или три минуты мне сквозь ажурные ворота уже б
ыли видны фонари на площади, ярко освещенные палатки, толпы людей перед н
ими. До них оставалось не больше полусотни шагов Ч я чувствовал себя поч
ти в безопасности.
Почти... Помню, что в арку я все-таки вошел. А дальше не помню ни черта: ни заше
дшего мне за спину человека, ни чудовищного удара, ни как меня тащили воло
ком, ни как швыряли кулем. О том, что все это, видимо, имело место, я узнал поз
же и из косвенных, так сказать, данных Ч когда очнулся лицом вниз, придавл
енный тремя парами ног к тряскому полу едущей куда-то машины. У меня дико
болел затылок, и, исхитрившись дотянуться до него пальцами правой руки, я
обнаружил за ухом желвак размером с хорошую сливу. Не буду врать, будто у м
еня в голове было полным-полно разных полезных соображений Ч там плава
ли сплошные муть и туман, а если сквозь редкие разрывы в них и пробивалась
скорченная от страха и боли мыслишка, назвать ее не только продуктивной,
но даже просто отчетливой было никак нельзя. Только много позже мне удал
ось ее сформулировать: человеку с моей профессией следует крепко заруби
ть себе на носу, что как нельзя быть «почти беременной», так невозможно ок
азаться «почти в безопасности».
Вероятно, несколько раз я терял сознание Ч ничем иначе нельзя объяснить
, что мне показалось, будто мы приехали очень быстро. Машина остановилась.
Без особых церемоний по мне прошлись в последний раз три пары тяжелых бо
тинок, после чего мое отнюдь не бесчувственное тело вытащили наружу, про
волокли пятками по гравию и прислонили к холодной и шершавой кирпичной с
тене. Я сейчас же съехал по ней вниз Ч ноги плохо держали меня. Ничего вок
руг себя я разглядеть не мог: автомобиль развернули фарами ко мне и включ
или дальний свет. Я попытался закрыться от него ладонями, но это оказалос
ь слабой защитой, он все равно проникал в мой мозг, как острый нож в воспал
енную рану.
Правда, заслоняясь от света, я сумел разглядеть хотя бы силуэты своих муч
ителей. Они стояли на самом краю светового барьера. Их было четверо или пя
теро. Один из них шагнул вперед и, коротко размахнувшись, со страшной сило
й ударил меня по рукам дулом пистолета. Брызнула кровь. Боль была такая, чт
о мне показалось, будто он перебил мне все сухожилия. Но страх был сильнее,
страх не дал оторвать от лица ладони, закрывающие глаза. Тогда он снова за
махнулся, и я весь сжался от ужаса, потому что по замаху мне стало ясно, что
этот удар будет еще сильнее. Но его не последовало.
Ч Отвали от него, Каток, Ч приказал чей-то уверенный баритон, и от меня д
ействительно тут же отвалили. Правда, сказав с обидой:
Ч Так я ж не с дурными намерениями, только грабки ему перешибить. Он-то мн
е, сука рваная, вон как руку изувечил!
Я узнал голос обладателя кирпичной морды, которого давеча столь недальн
овидно прищемил дверью, и, хотя казалось, что дальше уже некуда, испугался
еще больше.
Ч Успеешь, Ч пообещал баритон, и на этот раз мне от его уверенности легч
е не стало. Ч Посмотрите-ка лучше, что у него в карманах.
Надо мной нагнулись сразу двое, проворно и ловко обшарили меня и все, что н
ашли, передали своему боссу. Не было похоже, чтобы он изучал мое имущество
чересчур внимательно: вскоре и бумажник и ключи полетели на землю. После
чего хозяин баритона вошел в освещенное пространство и склонился надо м
ной. В руках он держал мое редакционное удостоверение. Свет бил из-за его
спины, и невозможно было разглядеть выражение лица, но тон был миролюбив
ый.
Ч Хочу тебя кое о чем спросить. Ты зачем это приходил к Ступе, а?
Я молчал. Если эти бандюки прикончили своего подельника Ступу, то расска
зывать им, что я пытаюсь раскрутить эту историю, значит просто подписать
себе смертный приговор. А никакие другие правдоподобные объяснения сей
час не приходили в мою ушибленную голову. Так при общем молчании прошло с
екунд десять.
Ч Рикошет, дай я его загашу! Ч с неудовлетворенной яростью попросил нак
онец кирпичный Каток. Ч Говорил ведь, не будет от него толку!
Ч Перетопчешься, Ч не оборачиваясь, пренебрежительно бросил Рикошет,
Ч твои грубые методы всему городу известны. А человек, как животное, на ла
ску откликается...
При этих словах он склонился ко мне еще ниже, и, видимо, чтобы продемонстри
ровать, на какую именно ласку откликается обычно человек, так врезал мне
по уху, что в черепной коробке зазвенело, будто враз лопнули струны целог
о ансамбля бандуристов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94