– Вы хотите сказать – вот здесь? В этой комнате? Больше ста тридцати лет...
Пип кивнул.
– Только вы и он? Вы вдвоем?
Не слишком тактично. По лицу Пипа пробежала тень, и лишь потом он ответил:
– Должен признать, это могло несколько повредить нашей дружбе. Временами мне казалось, я готов задушить Артура голыми руками. Если уж на то пошло, несколько раз я приводил это в исполнение, но как будто без особого результата.
Как ничего не дали, – добавил он с легкой дрожью, – ножевые раны, удары кочергой по голове или утопление его в тазике для умывания, поэтому в итоге я признал поражение. Теперь мы в основном играем в шахматы, в домино или в бридж. Помогает снять напряжение, но потом никаких взаимных обид.
У Пола отвисла челюсть, и он не сделал даже попытки закрыть рот.
– Конечно, – вставил второй, – мы понятия не имели, что ждать придется так долго. Пока вы не появились, мы думали, что прошел всего-навсего день-другой, только вот время движется ужасающе медленно. Да, казалось, сто лет прошло, но столько же, казалось, тянулось чаепитие у тети Элизабет, когда я был маленьким. Сто лет, – повторил он. – Надо думать, мир несколько изменился.
Пол кивнул:
– Самую малость.
– И это самое меньшее, – сказал Пип, усиленно стараясь не смотреть на коленки Софи. – М-м-м, одежда леди, например. Сомневаюсь, что мне будет по душе в ваше время, – задумчиво добавил он.
Все это время Софи стояла совершенно неподвижно, но лицо у нее было весьма обеспокоенное. Теперь она вступила в разговор:
– Но разницы ведь нет никакой, правда? Вы не вернетесь с нами назад.
Взгляды обоих клерков устремились на нее. И взгляд Пола тоже.
– Да господи помилуй! – вырвалось у нее. – Вы что еще не поняли? Никто из нас назад не вернется, вообще не отправится ни в какое-либо место, ни в каком-либо времени. Мы здесь застряли. Двери-то, черт побери, нет!
Вот это, возможно, поразило клерков больше всего. А может, и нет.
– И я скажу, пока никто из вас еще не сказал, – продолжала Софи, – что двери нет, и все это моя вина, потому что я ее закрыла. Поэтому, если мы застряли тут на веки вечные, винить нужно меня. Честное слово.
Повисло долгое неловкое молчание.
– Такую ошибку совершить довольно просто, – промямлил Пол. – Я хочу сказать, откуда тебе было знать?
– На самом деле... – начал Артур, но тут, наверное, увидел выражение лица Пола и сказал: – Совершенно верно. С кем угодно могло случиться.
От их утешений Софи только разозлилась еще пуще.
– А пошли вы! – закричала она. – Все вы. Мы попали в ловушку в этой гадкой комнатенке, а вы только и способны стоять тут и разыгрывать чертовых рыцарей. Тут что, никто и ничего не принимает всерьез?
– При всем уважении к вам, – спокойно произнес Пип, – не вижу, чем нам может помочь ссора. А кроме того, как только что заметил Карпентер, откуда вам было знать...
– Заткнитесь! – заорала Софи. – Если я говорю, что всему виной моя глупость, то почему, черт побери, этому никто не верит? Ничего бы не случилось, если бы я не налила ему в чай это дурацкое зе...
– Что ты сделала? – спросил Пол. – Ох!
Пол страшно нахмурился.
– Это ты мне его в чай налила? Да господи боже, зачем? Я знаю, что я тебя не интересую, но какого черта ты хотела влюбить меня в треклятую гоблиншу?
Софи наградила его взглядом, в котором вполне можно хранить мамонтов.
– Какую еще гоблиншу? – вопросила она. И тут Пол все понял.
«Ох, – подумал он, – ох черт!» – потому что... и как раз чтобы добавить сверху взбитые сливки и вишенку в сиропе, у него возникло смутное подозрение, что это далеко не совпадение, особенно если участь, что фамилия Артура Тэннер.
– Ну, знаешь, – сказал он. – Она. Та, про которую я тебе рассказывал. Секретарша на рецепции.
– О! – Глаза у Софи стали, как два блюдца. – Значит, ты подумал...
– Да. – О!
Оба клерка зарделись и сделали вид, будто увлеченно рассматривают небольшую паутинку в углу потолка.
– Так, значит, это ты... – начал Пол.
– Верно.
– Потому что ты... – Да.
– О!!!
Разумеется, в этот момент ему следовало бы заключить ее в объятия и сказать: «Но тебе совсем не нужно этого делать, я и так тебя люблю». Однако он лишь пошатнулся и схватился за спинку стула, чтобы не упасть, а после сказал:
– Будь я проклят.
Уже произнося эти слова, он сообразил, что это не самая удачная из произнесенных им речей, но было поздно.
Софи рассматривала уголок ковра между носками своих туфель.
– Наверное, мне следует извиниться, – проговорила она.
– Извиниться? – беспомощным эхом откликнулся Пол.
– Да ладно. Не знаю, будет ли хоть какой прок от моих извинений, и, судя по всему, ты станешь ненавидеть меня до конца жизни, но...
– Но за что же тут извиняться? – вырвалось у Пола. – Это просто чудесно!
Пол увидел, как за ее плечом клерки съежились. «Ну и черт с ними», – подумал он.
– Вовсе нет, – настаивала Софи, – это полная катастрофа, и во всем виновата я...
– Господи боже, Софи, помолчи, пожалуйста. – Он бросился к ней, запутался ногой в складке ковра и тяжело упал на колени Пипу. Пип взвыл от боли и рефлекторно выбросил руку вперед, ударив ребром ладони Пола по носу. Тогда Софи ударила Пипа стулом.
– Что тут, черт побери, происходит? – спросил недоуменный голос от окна.
Все разом обернулись и увидели сидящего на постели гоблина, то есть матушку мистера Тэннера, которая напряженно на них смотрела. Ну, во всяком случае, на одного.
– Артур? – сказала она.
Клерк по имени Артур уставился на нее во все глаза, а потом вдруг его как будто осенило.
– Рози? – прошептал он.
Пол не слишком разбирался в пении ангелов, в порхающих над головой колибри, в выходящем из-за туч солнца и так далее, но все же мог без посторонней помощи прийти к более или менее очевидному выводу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113