Не волнуйся, переносная дверь Дж.В. Уэлса...») до откровенного воровства или еще чего похуже. Обнаружив на Рождество такую штуковину в своей рождественской маске из лыжной шапочки, любой грабитель банков будет на седьмом небе от счастья, а еще это был бы идеальный подарок для мастера-ниндзя двенадцатого уровня.
(Да, но она же не сработает, тут и говорить не о чем. Это, наверное, обманка вроде «неподдельно аутентичных» акустических пистолетов или лазерных сабель, которые то и дело рекламируют на последних страницах журналов для тех, кого можно только пожалеть. Что, если это как раз такое надувательство: принудительный ассортимент, покупка при маркетинге для телешоу, а завод-изготовитель обязательно взрывают как раз перед выбросом в продажу. В таком случае не будет никакого вреда, если он разгладит ее по какой-нибудь подвернувшейся оштукатуренной поверхности, правда?)
Пол поймал себя на очень странном, хотя едва уловимом ощущении: самое ближайшее сравнение, какое он смог найти, это отчаянная потребность в никотине, если ее испытывает тот, кто никогда в жизни не курил. И снова у него мелькнула престранная мысль, что этот нелепый предмет ему знаком, более того, с этим воспоминанием ассоциировалась тяга его использовать. Воспоминание было как симптом абстиненции, подавленная жажда перед лицом запретного наслаждения. Все бы ничего, вот только рядом с этим предметом Полу все более явно становилось не по себе. Разгулялись нервы, было беспокойно, он одновременно чувствовал пресыщение и голод. Даже руки немного задрожали, а во рту появился солоноватый привкус, и десны будто бы поросли шерстью. К тому же Пол точно знал: все неприятные ощущения исчезнут, стоит ему развернуть пластиковый лист и прижать к стене. Он понял, что в его жизнь вторглась еще какая-то сверхъестественная чертовщина, и на задворках сознания завыли предупреждающие сирены, но он против воли их игнорировал.
Пол встал.
Положив инструкцию на стул Софи, он внимательно перечел указания и начал действовать. Для начала расправил лист на столе. За прошедшие несколько минут лист нисколько не изменился, вот только теперь появились две крохотные замочные скважины над и под дверной ручкой, каждая помещенная в тщательно прорисованный орнаментальный щиток. Затем, как предписано, он поднял дверь за уголки и прижал к стене, словно приклеивал тонкие обои. И тут же почувствовал, как материал прилипает, будто на нем есть магниты. Пол осторожно разгладил несколько мелких морщинок и пузырьков, водя наискось по листу тыльной стороной ладони. Потом отступил на шаг и оглядел полученный результат.
Или у него разыгралось воображение, или странная штуковина выросла: высотой и шириной она была теперь с большую входную дверь, а ручка приобрела массивность, – если совсем честно, стала латунной, полированной и блестящей. Протянув руку, Пол коснулся ее кончиком пальцев: на ощупь она оказалась холодной и гладкой.
«Ну, надо же!» – подумал он и сунулся в инструкцию узнать, какой следующий шаг.
«Наисерьезнейшим образом советуем позаботиться об удобном предмете подходящего размера и веса, чтобы во время пользования держать дверь приоткрытой».
Приоткрытой. Когда дверь не является дверью? Почему-то старая шутка сейчас показалась ему не столь смешной, как раньше. Он огляделся по сторонам: на столе прикорнул, как худой черный кролик, длинный степлер. Полу было уже совсем не до того, чтобы удивляться, как он тут оказался – ведь все утро степлер пролежал на рецепции и как будто никто его в эту комнату не приносил. Пол сдвинул брови. Определенно «предмет подходящего веса», и вообще, кроме него, тут не было ничего, что могло бы послужить импровизированной заглушкой. Он взял со стола степлер. Потом, чувствуя себя распоследним дураком, повернул дверную ручку.
Дверь открылась.
Стоило ей открыться, как она изменилась. Приобрела вес. Косяки, притолока и лепнина между филенок выступили объемным рельефом. Никаких сомнений не оставалось: сама Природа могла встать и с честью засвидетельствовать во всеуслышание: «Это дверь».
«Вот черт!» – подумал он и заглянул в щелку. Смотреть там было не на что – сплошь тени и темнота. Если за дверью и была компьютерная, то кто-то погасил все лампы и задернул шторы. Жутковато, но Пол болезненно сознавал, что теперь уже не может остановиться, иначе вернутся симптомы абстиненции, причем во сто крат более сильные. Хочет он этого или нет, он переступит порог. Но для начала... Он посмотрел на часы (01:09:56), открыл дверь чуть шире, наклонился и заклинил ее степлером плотно-плотно, как когда кошка о ноги трется. А затем...
«Тщательно представьте себе все аспекты желаемого места назначения».
Или, как сказал бы Билл Гейтс: «Куда хотите пойти сегодня?» Но это же глупость чистой воды. Дверь ведет или в компьютерную, или вообще никуда. Да, но будь у него выбор, куда бы она открылась? Если бы он мог выбирать по всему миру?
Это все равно как если бы кто-то сказал: «О чем поговорим?» или «Просто скажите что-нибудь в микрофон». Пол никак не мог придумать, куда, собственно, хотел бы пойти. (В конце концов все места одинаковы. Какая разница, где ты, если твоя жизнь превратилась в «орбит без сахара», а единственная девушка, которую ты по-настоящему любил, – в дыру, когда пузырь из жвачки лопнет.) Но раз уже все едино – ему всегда хотелось побывать в Венеции.
Пол прошел через дверь, зацепился ногой за моток веревки и едва не свалился в канал.
Первым делом он огляделся. Посреди осыпающейся красной кирпичной стены имелась слегка приоткрытая, заклиненная степлером дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113