Пола едва не передернуло.
Стараясь подавить дрожь, он, сам того не заметив, действительно перешел на «ты».
– Но как ты сюда попала?
– Так же, как и ты, дурачок. Это же я тебе про дверь рассказала, забыл? Я просто проскользнула в дверь, когда ты ушел, и оказалась тут. Чудесно, правда?
Пол кивнул.
– Чертовски чудесно, – буркнул он. – Послушай. – Он сделал глубокий вдох. На самом деле ему совсем не хотелось задавать вопрос, который просился на язык, но он все равно ринулся в бой. – Послушай, – повторил он. – Вот только что. Это ты была...
Она одарила его улыбкой, способной растопить ледник.
– Я была – что? Пол закрыл глаза:
– Это ты только что со мной кокетничала? Она хихикнула.
– Надо, же кокетничала, – повторила она. – Ну надо же. Кажется, сто лет такого выражения не слышала.
– Так это была ты?
Улыбка померкла, она пожала плечами.
– Ну, может же девушка попытаться.
– А.
– Видел бы ты себя со стороны. – Теперь она усмехалась: особой фирменной ухмылочкой рода Тэннеров.
Пол инстинктивно попытался выглядеть нормально.
– Извини, – сказал он, – но... господи помилуй, ты же мама мистера Тэннера...
– Ну и что?
– Ну... – Пол даже не потрудился закончить фразу. Она и так знает, о чем он.
И снова эта ухмылка.
– А ты у нас привередливый, да? А я-то думала, что наконец нашла идеального мужчину... поверхностного, незрелого, ограниченного. Отчаявшегося, – мило добавила она. – Вот он во плоти, – продолжала она. – Я хочу сказать, тот, кто достаточно жалок, чтобы страдать, как блохастый спаниель, по скучной, убогой, костлявой маленькой...
– Хватит, – прервал ее Пол.
Матушка мистера Тэннера игриво захлопала ресницами. Пол никогда не видел, чтобы хоть одна настоящая женщина так хлопала ресницами.
– Возьмем меня, – сказала она. – Я поверхностная. Неглубокая, как какое-нибудь рисовое поле. Явно умственно ограниченная. А еще, – добавила она с легким вздохом, – отчаявшаяся. Но я хотя бы не страдаю. «Выбери мишень, прицелься и пли!» – вот мой девиз. Это гоблинский подход, это – как вы его называете – часть нашего менталитета, как поклонение предкам или джига. – Она покачала головой. – Нет, я не утверждаю, что это идеальный вариант, – честно добавила она. – Я хочу сказать, посмотри, что мне это дало. Нашего Денниса. Но, правду сказать, я думала, что тебе это в самый раз подходит.
По спине у Пола поползли мурашки.
– Не хочу тебя обидеть. Но...
– Ну да, я гоблин, и что с того, черт возьми? – Она нахмурилась. С десяток или около того особей мужского пола, увидев ее, подумали: «Что за восхитительная складочка между бровей!» – Но тебе-то какое дело? Пусть дальше кожи дело не идет, но это за милю лучше всего, что тебе вообще когда-нибудь обломится. К тому же не смывается, не осыпается в полнолуние, ничего подобного. Я могу оставаться такой, сколько захочу. Или, если хочешь, могу стать блондинкой.
– Нет, – ответил Пол.
– Как угодно. – Она вздохнула. – Тем не менее ты глуп как пробка. Хочешь знать, где в данный момент твоя драгоценная Софи?
– Нет.
– Сбавь тон.
Она сомкнула пальцы, а когда снова разжала, на ладони у нее лежал круглый стеклянный шарик, светящийся, словно миниатюрная звезда. Пол попытался отвести взгляд, но свет притягивал его, и в сердце сферы он увидел убогую итальянскую закусочную, а в ней – стол, по одну сторону – мужской затылок, а через его плечо...
Миссис Тэннер сомкнула пальцы.
– Ваш особый стол, – сказала она, – за которым вы с ней сидели, когда она купила тебе ту булочку с ветчиной. Теперь она ему булочки с ветчиной покупает.
– Да, – рявкнул Пол, – ладно. Думаю, мне пора возвращаться на работу. Если ты прошла через ту дверь, тебе лучше пойти со мной.
Она покачала головой:
– Нет спасибо, лучше я, пожалуй, пойду пешком.
– Из Анкары? – Он уставился на нее во все глаза.
– Можно и коротким путем, – ответила она. – Отсюда минут десять. Спроси графиню Джуди или Рики Червеубивца. Надо полагать, до этого ты еще не додумался. Когда ты с нами, многое становится гораздо проще. А вот если ты против нас, – добавила она, – ну...
– Понимаю, – отозвался Пол.
– Нет, дурачок, не понимаешь, – усмехнулась она. – Ты не думай, я тебе не угрожаю. На деле ты мне все еще нравишься, хотя бы потому, что так раздражаешь нашего Денниса. Я просто говорю тебе, вот и все. Даже не знаю, – продолжала она, допивая кофе и слизывая с чашки последнее пятнышко пенки, – может, я к старости мягкосердечной становлюсь. А вот тебе, тебе никаких извинений нет. Внешность, видите ли, ему недостаточно хороша, подавай молочный шоколад до самой сердцевинки. Проклятые люди!
– Мне казалось, ты назвала меня поверхностным и жалким?
– Это я тебе комплимент сделала. Я хочу сказать, по гоблинским меркам. Мы своей поверхностностью гордимся. Наверное, поэтому вы нас не слишком жалуете.
– Наверное, – вежливо согласился Пол.
– А и черт с ним! – Она снова усмехнулась. – Вы нас не жалуете, потому что у нас большие зубы и когти, и мы любим, чтобы пища у нас еще подергивалась, а еще потому, что мы на вас не похожи. В нашу пользу можно сказать одно: мы не такие узколобые. Я имею в виду, многим гоблинским девушкам нравятся люди.
– Правда? – Пол с трудом сглотнул.
– Как на духу. Нас не волнует, что вы на нас не похожи. Понимаешь, внешность для нас не имеет значения, потому что мы можем быть кем или чем угодно по собственному выбору. Чертовски полезно, когда ты поверхностный, как мы. – Она вздохнула. – Знаю, что ты думаешь. И ты прав. Мы выглядим, как дикие мерзкие чудища и ведем себя соответственно, а вы – сплошь прямые спины, гладкая кожа да этика, правильно-неправильно, нужно поступать друг с другом порядочно и желать сделать мир лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113