У Кости даже захватывало дух – от того, в каком близком расстоянии от смерти пребывал Артамонов во все время немецкого плена. Он мог бы погибнуть множество раз. Уже в самом начале – как политкомиссар, под пулеметной очередью в противотанковом рву. Помог неизвестный танкист. Под комбинезоном у него была гимнастерка, – он отдал Артамонову эту гимнастерку, замызганную, пропотевшую, пахнущую соляркой; ночью Артамонов ее надел, а свою закопал в землю. Сапоги на нем были кирзовые, шаровары – обычные, хлопчатобумажные. Предателя, к счастью, не нашлось, и при сортировке Артамонов сошел за рядового…
Когда его в длинной, задыхающейся от пыли колонне пленных гнали на запад, в лагерь, он воспользовался суматохой, вызванной тем, что в небе появились советские самолеты, и бежал. Это ему удалось вполне, хотя конвоиры заметили и стреляли вслед. Две ночи он шел на восток, затаиваясь с рассветом в кустах, в соломе, а на третий день немцы, прочесывавшие местность в поисках красноармейцев, пробирающихся из окружения к своим, снова его схватили и, не зная, что он беглец, а не просто окруженец, только избили его в кровь и втолкнули в толпу наловленных ими людей. Судьба поступила с ним так, что после многих мытарств, немало претерпев, он попал в тот самый лагерь, куда его гнали с колонной. Там он встретился с Ледневым и Саранцевым. Они рассказали, что Курбангалиев остался еще на той дороге: оступившись в воронку, он вывихнул ногу, не мог идти дальше, и его застрелил конвойный. Младший лейтенант Уголков, помещенный в лагере в особую зону, под усиленную охрану, оглушил ночью камнем часового, пролез под тремя рядами проволоки, отбился от кинувшихся за ним собак, и бежал. Немцы озлобились, объявили, что за каждого бежавшего будут расстреливать десятерых пленных. Саранцев и Леднев рассказали и про Петрова. От болезни своей он маленько оправился; немцы сзывали охотников к себе на службу, суля хороший паек, шнапс, обмундировку. Из тысячной массы на немецкую приманку клюнуло всего несколько человек, самых шкурных. Недолго поколебавшись, ушел к немцам и Петров…
Артамонов поставил над его рукописью эпиграф. Но могло бы и не быть: то, о чем он рассказывал, само несло эту мысль, так и кричало, так и взывало со страниц: не забывайте того, что было! Не только потому, что нельзя забывать мужество, нельзя забывать кровь, которой оплачена победа. Живущим ныне надо помнить прошлое прежде всего потому, чтобы никогда не повторилось ничего похожего. Мертвых не вернуть, умолкшим сердцам не забиться, но гибельно быть плохими учениками у истории. Прошлое должно стать хорошо заученным уроком. Чтобы не было места старым ошибкам, из-за которых все так случилось, чтобы вновь не пролилась такая же безмерная кровь. Чтобы ни в каком виде, ни в каком повторении не могло возникнуть в мире то, что уже было однажды пережито – с мукою и страданиями, каким не найти равных…
Глава тридцать седьмая
В Ялте было две Ялты. Одна – трудовая, будничная, вставала спозаранку, мела и поливала улицы, пекла хлеб и булки, везла на рынок, в торговые палатки и павильоны ящики с овощами и фруктами, готовила в кафе и столовых еду, весь день стояла за прилавками магазинов, водила по маршрутным линиям троллейбусы и автобусы, штемпелевала в почтовых отделениях письма и открытки, ворочала кранами в порту грузы, наращивала этажи новых санаторных и гостиничных зданий. Другая Ялта – курортная, праздничная, свободная от труда, собравшаяся из всех городов Союза по путевкам и без, жила беззаботно и в полное свое удовольствие: подымалась от сна гораздо позже, с аппетитом уничтожала уже приготовленные к ее пробуждению завтраки, под хриплый визг транзисторов, наклеив на носы бумажные обрывочки, жарилась весь день на пляжах, мчалась на экскурсионных автобусах в Ливадию и Никитский сад, к водопаду Учан-Су и на Ай-Петри, с утроенным аппетитом снова наваливалась на еду – в обеденный час, в час ужина, и опять развлекалась: гуляньем по парковым аллеям, за столиками кафе под грохот и вопёж джазов, шаркая подошвами на сотнях больших и малых танцевальных площадок – пока весь этот разбег дня, докатившись до самой полуночи, не угасал утомленно сам собою, окончательно себя израсходовав, – чтобы назавтра началась та же, до мелочей повторяющая себя карусель…
У стенки мола сменяли друг друга белоснежные, как чайки, рейсовые лайнеры. Взяв курс на Батуми, ушла «Россия». Ее место занял «Адмирал Нахимов», пересекающий Черное море в обратном направлении, из Батуми в Одессу; ушел «Нахимов» – пришвартовался «Крым». Потом Ялта увидела «Петра Великого», «Грузию», «Сванетию»…
Бросил якорь туристский «Фройндшафт», расцвеченный флагами. Он привез студентов из Польши, Болгарии и Демократической Германии. Они ходили по городу стайками, увешанные фотоаппаратами, в темных очках, в рубахах и блузках умопомрачительных расцветок, голоногие, в шортах – и парни, и девушки. Милиционеры сконфуженно отворачивались: у них был приказ не допускать на улицах шорты. С соотечественниками они боролись беспощадно и самоотверженно, но перед иностранцами пасовали…
Один день Костя потратил даром. Собственно, не день, говоря точнее, а лишь вторую его половину. И не даром, даром не пропадает ничто, – это если только иметь в виду то дело, которое привело его в Ялту.
Словом, было так. Он стоял в кафе на набережной, у высокого столика с мраморной столешницей, и ел пельмени, макая их в уксус. Это был его обед, дешевый и сытный. А главное – экономия времени: не надо ждать официантку, не надо нервничать, дожидаясь, пока она выполнит заказ, – сам выбил в кассе чеки, сам получил из кухонного окна на поднос тарелку с прямо при тебе вынутыми из котла дуршлагом горячими пельменями – находи свободное место у столика, примащивайся и ешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195