Стена в сторону набережной представляла стекло от потолка до пола. Вся набережная – с полоскою моря за нею, стоящими на рейде пароходами – была открыта для обозрения. Уничтожая пельмени, Костя разглядывал фланирующую публику: туристов с «Фройндшафта», терракотовых от загара московских дам под зонтиками, в укороченных сверх всяких пределов платьях, своих сверстников, подражающих заграничной жизни, как она им воображается по журнальным картинкам и кино, – узконосыми туфлями и яркими носками, брючками в обтяжечку, хамскими, понимаемыми как свобода и независимость манерами: если сидеть, то задравши ноги, если идти, то поплевывая, с выражением истомы и скуки и циничного превосходства над всем, что только есть в мире, пошвыривая окурки под ноги прохожих.
Костя и смотрел и не смотрел, видел и не видел. С того дня, как начал он читать записки Артамонова, он целиком подпал под их власть, как бы сам переселился в то, о чем повествовал Артамонов, и сейчас, добирая последние пельмени, он находился одновременно как бы в двух местах – в Ялте, на набережной, за столиком кафе, и в топких, гнилых, начиненных комарами и гнусом белорусских лесах, вместе с Артамоновым, вместе с его друзьями-партизанами, вместе с младшим лейтенантом Уголковым, ставшим в отряде командиром подрывников-диверсантов и на последних прочитанных Костей страницах отправившимся взрывать мост на одной из важных для немцев железных дорог. Это было невероятно трудное и безумно смелое дело. Мост усиленно охранялся. Уже не одна попытка его взорвать кончилась неудачей. Чтобы все-таки к нему подобраться, не производя лишнего шума, незаметно для немецкой охраны, Уголков, нагрузив на спину два пуда взрывчатки, отправился к мосту один, взяв себе в помощники лишь деда-проводника из местных жителей…
Мимо кафе в обе стороны все шел и шел народ, и вдруг совсем близко от стекла, в каком-то очень легком и свободном движении, прошла девушка в белой трикотажной спортивного типа маечке, оставлявшей открытыми ее плечи, в клетчатой юбке из шотландки.
Она прошла, а Костя с недожеванным пельменем во рту, с вилкою в руке, так и оцепенел за столиком. Он не успел ее рассмотреть, не увидел лица, но это была она, Таня, та самая Таня, для которой четыре года назад вызывал он на темную окраинную улицу машину «скорой помощи», та самая Таня, из-за которой совсем по-другому, совсем не так, как он задумывал, после той ночи пошла его дальнейшая жизнь. Он помнил ее эти годы; мало сказать – помнил, как что-то заветное и драгоценное хранил где-то внутри себя, бережно и с какими-то очень сложными для себя чувствами, с надеждою и порою становившимся очень настойчивым желанием увидеть ее, и странной, останавливающей его робостью, когда он начинал думать, что сделать это совсем просто – ведь он знает дом, где она живет, и у него есть вполне оправданный предлог прийти и постучать в ее дом…
Он проглотил пельмень, вытер губы бумажной салфеткой и кинулся из кафе.
– Молодой человек, ваша сдача! – окликнула кассирша. У нее не было мелочи, когда Костя платил, за нею оставалось сорок копеек.
Костя сунул деньги в карман и, лавируя, чтоб не сбить кого-нибудь с ног, опять бросился к выходу.
– Молодой человек! Молодой человек! Газетки свои забыли! – вернула его к столику сборщица посуды, показывая на пачку газет, которые Костя перед тем, как зайти в кафе, купил в киоске на набережной.
– А, черт! – воскликнул в досаде Костя, хватая газеты.
Выскочив на асфальт набережной, он метнул взгляд по тому направлению, в каком прошла девушка. Покачивались спины, шли разные люди – толстые, тонкие, высокие, низкие, в белом, в черном, голубом, розовом, лиловом, синем. Белой маечки и клетчатой юбки из шотландки он не увидел.
Торопясь, он пошел вдоль магазинных витрин, напряженно шаря глазами по толпе, роящейся на набережной. Может быть, она зашла в один из магазинов? Может быть, свернула в боковой переулок? Он не знал, что ему делать – бежать ли дальше, заглядывать ли в магазинные двери, искать ли ее в проулках?..
– Не хотите ли иметь портретик? – загородив Косте дорогу, вырос перед ним уличный вырезальщик силуэтов, знакомая всей Ялте личность – в фетровой, несмотря на жару, шляпе, в очках с толстыми стеклами, с выражением унылой скуки на плохо бритом, темно-коричневом от постоянного пребывания на набережной лице. Под мышкой вырезальщик держал папку, из нее высовывались уголки черной бумаги, в руках – ножницы на шнурочке.
Вдруг Костя увидел ее, по совсем не там, где искал глазами, где ожидал увидеть. По ступеням широкой лестницы она спускалась с набережной на бетонный портовой причал.
Не сводя с Тани глаз, чтобы не потерять ее среди множества человеческих фигур, мельтешивших на причале, Костя в два прыжка пересек набережную. По краю ее тянулась металлическая ограда. Сокращая себе путь, Костя перемахнул через ограду и, перепрыгивая сразу через десяток ступеней, сбежал на бетонную площадку причала. Клетчатая Танина юбка пестрела в толпе народа возле покачивавшегося на мелких волнах «Кастрополя». Костя увидел, как матрос, стоявший у борта, подал Тане руку, помогая ей перескочить с причала на катер.
Расталкивая людей, Костя подбежал к катеру.
– Всё, всё! – преградил матрос дорогу. – Посадка закончена!
– Почему закончена? Мне надо! Понимаешь – надо! – умоляюще воскликнул Костя.
– Всем надо, – сказал матрос. – Кому не надо, тот дома сидит. Давай, отчаливай! – махнул он рукой рулевому на катере.
Под кормой «Кастрополя» забурлила вода, и он отделился от пристани.
– Ну, как тебя назвать?! – сказал Костя, глядя в рябое лицо матроса почти с ненавистью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195