Показался блокгауз. Когда они находились в двухстах ярдах
от цели, Меллори предупреждающе поднял руку. Он спешился,
привязал свою лошадь к стволу сосны и жестом пригласил
остальных последовать его примеру.
Миллер пожаловался:
- Я устал от этой чертовой лошади, но еще больше мне не
хочется волочиться пешком по снегу. Почему бы нам до конца не
доехать на лошадях?
- Потому что за блокгаузом конюшня, и лошади начнут
беспокоиться и ржать, если почуят своих.
- Они и так могут заржать.
- Но там еще и часовые на постах,- заметил Андреа.- Я
не думаю, капрал Миллер, что мы должны быть настолько
безрассудны, чтобы появиться перед ними верхом на лошадях.
- Часовые? Зачем? Кого им опасаться? Нойфельд и его
компания должны быть уверены, что мы уже пол-Адриатики
пролетели.
- Андреа прав,- сказал Меллори.- О Нойфельде можно
говорить что угодно, но он первоклассный офицер и учитывает
все. Там будет охрана, - Он поднял голову к ночному небу.
Небольшая туча приближалась к лунному диску. - Видите?
- Вижу,- жалобно протянул Миллер.
- В нашем распоряжении тридцать секунд. Бежим к дальнему
торцу блокгауза - там нет амбразур. И, когда мы будем там,
сохрани вас господи, вымолвить хоть слово. Полная тишина. Если
они что-нибудь услышат, если только заподозрят, что мы здесь,
то забаррикадируют вход и используют Петара и Марию как
заложников. Тогда придется ими пожертвовать.
- И вы бы на это пошли, сэр? - изумился Рейнольдс.
- И я бы на это пошел. Хотя с большей радостью дал бы
отрубить себе правую руку, но я бы на это пошел. У меня нет
выбора, сержант.
- Да, сэр. Я понимаю.
Луна скрылась за тучей. Пятеро людей вышли из укрытия и
бросились вниз по склону, с трудом преодолевая густой снежный
покров. Не доходя тридцати метров до блокгауза, они по сигналу
Меллори замедлили шаг, чтобы не быть услышанными часовыми.
Затем продолжили движение, осторожно ступая след в след.
Наконец, они достигли нужного места. Луна все еще была скрыта
за тучей, и они остались незамеченными. Меллори не стал
поздравлять ни себя, ни своих товарищей с успехом. Он быстро
опустился на четвереньки и пополз за угол блокгауза, прижимаясь
к стене. В пяти футах от угла располагалась первая амбразура.
Меллори не пришлось закапываться глубже в снег - стены были
так толсты, что он уже находился в мертвой зоне. Он старался
производить как можно меньше шума. И небезуспешно. Ему удалось
совершенно беззвучно миновать амбразуру. Остальные четверо тоже
удачно справились с этой нелегкой задачей, несмотря на то, что
в последний момент луна уже выползла из-за тучи.
Меллори добрался до входа. Он сделал знак Миллеру,
Рейнольдсу и Гроувсу оставаться на своих местах, в то время как
они с Андреа прильнули к двери.
И сразу же услышали голос Дрошного, угрожающий и полный
ненависти.
- Предательница. Вот кто она такая. Расстрелять ее.
Немедленно!
- Зачем вы это сделали, Мария? - голос Нойфельда в
противоположность Дрошного был спокойным и даже мягким.
- Зачем она это сделала? - прорычал Дрошный.- Из-за
денег. Вот зачем. Что же еще?
- Почему? - Нойфельд продолжал мягко настаивать.- Разве
капитан Меллори грозился убить вашего брата?
- Хуже.- Они должны были напрягаться, чтобы услышать
тихий голос Марии.- Он хотел убить меня. Кто бы тогда ухаживал
за моим слепым братом?
- Мы теряем время,- Дрошный был в нетерпении.-
Разрешите мне их вывести в расход обоих.
- Нет.- Спокойный голос Нойфельда не допускал
возражений.- Слепой мальчик, испуганная девочка. Вы же
человек!
- Я четник!
- А я офицер вермахта.
Андреа прошептал на ухо Меллори:
- В любую минуту кто-нибудь может заметить наши следы на
снегу.
Меллори кивнул и отступил в сторону. У него не было
никаких иллюзий относительно реакции вооруженных до зубов
людей, когда они с Андреа ворвутся в комнату. Поэтому он пустил
вперед Андреа. Никто лучше его не справился бы с таким делом. И
Андреа незамедлительно это доказал. Быстрый поворот дверной
ручки, мгновенное движение правой ноги - и вот уже Андреа
стоит в дверном проеме. Дверь еще не до конца распахнулась, а в
комнате уже звучало ровное стаккато "шмайссера" Андреа.
Выглянув из-за его плеча, Меллори сквозь образовавшуюся дымовую
завесу увидел, как с застывшим удивлением на лицах,
скорчившись, падали на пол двое немецких солдат. Подняв свой
автомат, Меллори вошел в комнату вслед за Андреа.
В "шмайссере" больше не было нужды. Остальные солдаты были
безоружны. Дрошный и Нойфельд двигались. Они были совершенно
потрясены происходящим и к тому же понимали бесполезность
самоубийственного сопротивления.
Меллори обратился к Нойфельду:
- Вы только что купили себе жизнь.- Затем он повернулся
к Марии, подождал, пока она и ее брат выйдут из дома, и снова
посмотрел на Дрошного и Нойфельда: - Ваше оружие.
Нойфельд, с трудом двигая губами, вымолвил:
- Во имя господа Бога...
Но Меллори не был расположен к беседе. Он поднял свой
"шмайссер":
- Ваше оружие.
Нойфельд и Дрошный, как во сне, отстегнули свои пистолеты
и бросили на пол.
- Ключи.- Дрошный и Нойфельд смотрели на него молча и с
полным непониманием.- Ключи,- повторил Меллори.- Немедленно!
Или они уже не понадобятся.
На несколько секунд в комнате воцарилось полное молчание.
Затем Нойфельд повернулся к Дрошному и кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72