— Почему меня раздели и связали? — крикнула она.
Она пыталась встать на ноги, но мужская рука заставила ее остаться на коленях.
Она подняла связанные запястья, обращаясь к Урте.
— Почему меня раздели и связали? — спросила она.
Урта посмотрел на нее, но не ответил. Его лицо было непроницаемым.
— Я Гортанс, дочь Турона! — крикнула она. — Я знатная женщина. Немедленно отпустите меня!
— Разве тебе не снилось, что ты стала связанной и раздетой рабыней? — спросил мужчина.
— Может быть, — испуганно ответила она.
— Значит, сон стал явью.
— Нет! — воскликнула она.
— Наверняка тебе и прежде снились такие сны, — добавил другой мужчина.
— Да, — неохотно призналась она.
— И теперь все они стали явью, — подтвердил мужчина.
— Нет! Нет! — выкрикнула она и дико огляделась. — Я и сейчас вижу сон!
— Нет, — покачал головой мужчина. — Теперь ты совсем проснулась. Ты теперь та, кем и должна была быть всегда — рабыня.
— Не понимаю, — произнесла она. — Как это могло случится?
— Во всяком случае, теперь это твоя реальность.
— И ее справедливость открыл напиток истины, — добавил второй мужчина.
Рабыня огляделась, и не в силах сдержаться, рухнула на пол зала.
Великан осторожно прикоснулся к ней носком сапога.
— Встань на колени, — негромко произнес он, — рабыня Ята.
Она с трудом встала на колени, дрожащая, окруженная толпой мужчин и женщин.
— Опусти голову, — добавил великан. Рабыня опустила голову.
— Она лживая рабыня, к тому же беглая, — проговорил Урта.
— Верно, — кивнул великан.
Урта взял плеть из рук отунга и протянул ее великану.
— Ее надо как следует наказать, — сказал Китерикс.
— Подними голову, — приказал великан. Рабыня быстро взглянула на него.
Великан протянул к ней плеть, и рабыня поспешно прижалась к ней губами, покрывая поцелуями.
— Рабыня! — фыркнула одна из женщин. Негромкие возгласы удовлетворения вырвались у нескольких других женщин.
— Я дам тебе за нее десять овец, — возбужденно предложил Китерикс.
— Не продавайте меня ему, господин! — воскликнула рабыня. — Он простолюдин.
Среди свободных людей послышался откровенный смех.
— Или когда-то был ниже меня, — упавшим голосом добавила рабыня.
— Вот так-то лучше, — заметил великан.
— Он хотел меня несколько лет, — продолжала она, — но я была слишком хороша для него, господин. Я отвергала его сватов. Я относилась к нему насмешливо, но снисходительно. Я изводила его своим высокомерием, постоянно унижала его. Я высмеивала его при людях. Как я презирала его! Просто не могла его видеть! Стоило взглянуть на него, и меня била дрожь! Умоляю, господин, не позволяйте ему домогаться меня!
— Домогаться рабыни? — усмехнулся великан.
— Простите меня, господин! — воскликнула она. — Только не продавайте меня ему, прошу вас!
— Я дам за нее одиннадцать овец, — сказал Китерикс.
— Неужели тебе нужна лживая беглая рабыня? — удивился великан.
— Накажи ее как следует, — усмехнулся Китерикс, — и она вскоре будет послушной.
— Не продавайте меня ему, господин! — плакала девушка.
— Двенадцать овец, — предложил Китерикс.
— Знаешь, это хорошая цена за рабыню, — сказал великан девушке.
— Но она недурно сложена, — возразил стоящий рядом мужчина.
— Прошу вас, не продавайте меня ему, господин! — молила девушка.
— Пятнадцать овец! — выпалил Китерикс.
— Думаю, сейчас я не стану продавать ее, — произнес великан.
Рабыня облегченно вздохнула.
— У тебя плеть, — сердито сказал Китерикс великану. — Она у твоих ног. Она твоя рабыня — беглая и лживая рабыня. Накажи ее!
Великан взглянул на Китерикса.
— Или у тебя не хватает сил? — настаивал тот. Вокруг них мужчины начали расступаться. Великан протянул плеть Китериксу.
— Наверное, тебе хочется самому наказать ее? — спросил он.
Китерикс сердито отступил.
— Я не надсмотрщик над рабынями, — возразил он.
— Наклонись вперед, Ята, — велел великан. Дрожа, она склонилась, коснувшись головой пола.
— Не вздумай считать, — сказал великан рабыне, — что я слишком мягкий или снисходительный хозяин. Если ты останешься у меня, то узнаешь, что у меня суровые требования и что я часто бываю нетерпеливым.
— Да, господин, — с дрожью прошептала она.
— Смотри, — обратился великан к Китериксу, — один удар — за ее ложь и тысячу других провинностей, а второй — за побег.
Мужчины ахнули.
Ибо великан лишь едва прикоснулся дважды к спине испуганной, коленопреклоненной, сжавшейся рабыни, — даже не поднимая плеть, а просто кладя ее на спину.
Китерикс был слишком изумлен, чтобы что-то сказать, чтобы выразить свое недовольство или пренебрежение.
Так великан хотел доказать всем присутствующим в зале, что рабыня принадлежит ему и что он может делать с ней то, что пожелает, по своей воле, как ему заблагорассудится, а не как захотят другие. Рабыня поняла, к своему мгновенному облегчению и благодарности, которые сразу же сменились ужасом, что ее хозяин не поддается чужому влиянию и не обращает внимания на насмешки, но решает все сам, так, как считает нужным и как он привык. Она сразу же поняла, что ее судьба находится полностью в его руках, что она всецело принадлежит этому человеку. Такой урок давали каждой рабыне в положенное время и положенным образом.
Девушка подняла голову, и гордо взглянула на Китерикса. Ее прелестное лицо осветила торжествующая улыбка.
Ей было нечего бояться.
Она была уверена, что своей красотой завоюет доброту хозяина.
— Ступай прочь, Китерикс, — произнесла она.
С криком ярости великан схватил ее левой рукой за волосы и поднял на колени, а затем оттянул ее голову назад, чтобы она смотрела ему в лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98