В лабораторию он больше не приходил.
…Проказа как тигр. Она кромсает свою жертву и убивает ее, только изуродов
ав до неузнаваемости.
Садовского теперь лечили обычными сульфопрепаратами. Но когти проказы
мертвой хваткой вонзались все глубже и глубже.
Проказа победила.
Ц Продолжайте, продолжайте, профессор. Я слушаю.
Белая маска бинтов скрывала выражение лица Садовского. Это раздражало З
орина. Он терял уверенность, сбивался, по нескольку раз повторял одно и то
же. Продуманная система аргументов расползалась как карточный домик.
Ц Понимаете, продление жизни… Я хочу сказать, борьба со старостью…
Он вспомнил, что именно с этих слов начал разговор. Дымчатые стекла очков
Садовского ехидно поблескивали.
Ц Видите ли…
Зорин замолчал. Ему было жарко. По лбу, вызывая неприятное ощущение, капел
ьками стекал пот.
Как назло, платок куда-то запропастился.
Ц Старость? Ц переспросил Садовский. Ц Старость мне не грозит.
Зорин бросился напролом.
Ц Проказа излечима?
Садовский пожал плечами.
Ц Когда как.
Ц Я имею в виду вашу болезнь.
За дымчатыми стеклами очков что-то блеснуло.
Ц Сейчас неизлечима.
Платок, наконец, отыскался. Зорин вытер лоб. Машинально придвинул кресло
к Садовскому.
Ц Сейчас неизлечима? Так… А потом?
Садовский ответил не сразу.
Ц Года через три. Не раньше, Ц он покачал головой. Ц Впрочем, это срок, ра
ссчитанный на сумасшедшую работу. Скажем, так лет через восемь.
Ц Восемь лет? А вы… я хочу сказать… вы… Ц Зорин смотрел на ландыши, Ц в в
ашем распоряжении… простите…
Садовский понимающе кивнул головой, Ц Семь месяцев. Может быть, восемь. И
не больше десяти.
Ц Восемь лет Ц и восемь месяцев! Ц Зорин говорил почти весело. Ц Что же
, именно так, Ц он придвинул кресло вплотную к креслу Садовского. Ц Посл
ушайте, Александр Юрьевич, представьте себе, что вы… ну… заснете на эти во
семь лет. Понимаете Ц на восемь лет? Если понадобится, даже на двадцать. И
проснетесь, когда люди научатся лечить… вашу болезнь.
Обтянутая бинтами рука медленно поднялась вверх, сняла очки. В узкой про
рези марли Зорин увидел карие глаза. В их взгляде было что-то необычное.
Они смотрели слишком пристально. Только приглядевшись, Зорин заметил Ц
ресниц и бровей почти не было.
Ц Сон? Ц глаза прищурились. Ц Вы полагаете, проказа не страшна спящему
человеку? Организм живет Ц значит, живут и бациллы проказы.
Ц Нет, нет. Я имею в виду другой сон. Сон, при котором организм почти не жив
ет.
Ц Смерть?
Ц Сон, Ц с нажимом повторил Зорин. Ц Потому что после смерти не просыпа
ются.
Глаза Садовского смотрели враждебно.
Ц Давайте говорить начистоту, Борис Аркадьевич, Ц нетерпеливыми взма
хами затянутой в бинты руки он подчеркивал каждое слово. Ц Вы прилетели
сюда неспроста. Что вы хотите? Что вы предлагаете? Говорите… или я уйду.
Ц Ладно. Будем говорить начистоту. Как врач с врачом. Вы о гипотермии слы
шали?
Ц Да. Операции, которые проводят при искусственном понижении температу
ры организма. Но какое отношение вы имеете к хирургии? Ваша область Ц про
дление жизни.
Ц Вот, вот. Продление жизни, Ц Зорин утвердительно кивнул. Ц Я не умею е
ще продлевать жизнь бодрствующего человека. Но продлить жизнь человека
спящего я могу. Улавливаете?
Ц Нет.
Ц Если человек спит обычным сном Ц он живет. Если человек спит при глубо
кой гипотермии, он… он не живет. И, следовательно, не стареет.
Садовский пожал плечами.
Ц Человеческий организм можно охладить на восемь, ну, десять градусов. Ч
то это изменит? Основной обмен в организме будет продолжаться. Значит, бу
дет продолжаться и жизнь Ц пусть даже замедленно.
Зорин протестующе хмыкнул. Пробормотал: Ц Закон сохранения консервати
вности.
Ц Что? Как вы сказали?
Зорин забыл, что перед ним сидит больной, неизлечимо больной человек. Зло
сть неуживчива: она вытесняет другие чувства. А возражения всегда злили
Зорина. Он знал это… и все-таки злился.
Ц Я сказал: закон сохранения консервативности. По моим наблюдениям, уче
ный, революционизирующий одну область знания, почти всегда консерватив
ен в другой. Если бы я не знал, коллега, о ваших работах по лепрологии… Ну, от
куда вы взяли эту цифру Ц десять градусов? Ц Он не дал Садовскому ответи
ть. Ц А если тридцать градусов? Или тридцать пять?
Ц Заморозить человека до нуля, а потом вернуть к жизни? Не верю.
Платок опять куда-то запропастился. Зорин шарил по карманам.
Ц Насколько я помню, Ц продолжал Садовский, Ц сердце человека не выде
рживает охлаждения ниже двадцати шести градусов. Фибрилляция желудочк
ов…
Зорин быстро поднял голову.
Ц Да, да, сердце не выдерживает. Но ведь можно выключить сердце, и тогда фи
брилляция не наступит. Я применяю для поддержания сердечной деятельнос
ти аппарат «искусственное сердце-легкие». Кровробращение обходит серд
це. Фибрилляция не наступает. Я охлаждал человека почти до нуля. И после эт
ого сердечная функция возобновлялась! Нет, нет, коллега, дайте мне досказ
ать… Самое главное Ц при глубоком охлаждении и замедленном кровообращ
ении человек живет, но… Ц Зорин поднял палец, Ц но все жизненные процесс
ы замедляются в сотни раз… Ну, что вы хотите сказать?
Садовский молчал.
Ц Сейчас ваша болезнь неизлечима, Ц Зорин запнулся, вопросительно пос
мотрел на Садовского, повторил, Ц да, неизлечима! Вы это знаете лучше мен
я. Но если вы согласитесь, мы обманем проказу. Вам нужно, Ц он поправился,
Ц науке нужно восемь лет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90