Ты даже не представляешь, как трудно
быть женой посланника! Днем я наблюдала, чтобы эта распутница не воровал
а дурманных листьев, вечером следила, чтобы она не кормила ими мужа… Прок
лятая тварь! Она еще удрать хотела все время. Если бы у посланника сбежала
наложница, мы были бы навсегда опозорены!
Глаза посланницы снова вспыхнули, она схватила следующую голову.
Ц А эта стерва была самой зловредной! Из современных. Не успела еще в дом
войти, как потребовала, чтобы посланник всех нас выгнал, одну ее своей жен
ой сделал. Ха, ха, ха! Но где там! Мой муж понравился ей только своим званием.
Других наложниц он купил, а эта сама отдалась ему, даром. Она весь женский
род опозорила! Когда она здесь появилась, муж не смел с нами даже слова мол
вить. И все время таскалась за ним на улицу, в гости, будто законная жена. А я
тогда зачем? Я не мешала посланнику покупать девок, это необходимо, но жен
ой была я, и потому следовало ее проучить. Связала раза три, оставила под д
ождем, вот она и скисла. Стала просить господина, чтобы он отпустил ее домо
й, говорила, будто он обманул ее… Разве я могла освободить эту стерву да ещ
е позволить ей снова замуж выйти? Нет уж…
Трудно, очень трудно быть женой посланника. Ни днем, ни ночью я с нее глаз н
е спускала. К счастью, муж вскоре купил вот эту девку. Ц Старуха повернул
ась и ткнула пальцем в другой труп. Ц Она ко мне довольно неплохо относил
ась, даже заключила со мной союз против той стервы. Но женщины все одинако
вы, без мужчин жить не могут. Когда посланник спал с новой наложницей, та с
терва всю ночь ревела, а я тут как тут. «Ты хотела быть законной женой? Ц сп
рашиваю. Ц Жить и посланником неразлучно? Посмотри на меня! Настоящая же
на не пытается захватить мужа целиком, тем более посланника: это тебе не м
елкий торговец, который всю жизнь довольствуется одной женщиной!»
Мадам снова схватила голову своей соперницы, несколько раз брякнула ее о
землю и взглянула на меня. Я в страхе попятился.
Ц Когда муж был жив, я даже не отдыхала: одну девку надо бить, другую ругат
ь, третью остерегаться. Они растранжирили все деньги посланника, высосал
и из него все силы, а сына ни одного не оставили. Рожать-то рожали, но никто
не выжил. Как родится у одной мальчишка, так семеро остальных днем и ночью
мечтают его извести, чтобы та не завоевала особую любовь хозяина, не стал
а его главной наложницей. Я-то им не завидовала и не мешала: пусть губят со
бственных детей, это их дело. Я законная жена, у меня свое положение… После
смерти посланника эти восемь мерзавок достались мне вместо денег и сыно
вей! Но позволить им убежать или снова выйти замуж я не могла. Я с утра до ве
чера до хрипоты урезонивала их, учила величайшим премудростям жизни. Ты
думаешь, они что-нибудь поняли? Вряд ли! Однако я не унывала и продолжала с
вой благородный труд. На что я надеялась? А ни на что, разве только на то, что
мои высокие душевные качества, моя добродетель станут известны Его Вели
честву и он пожалует мне пенсию, а также большую доску с надписью: «Верная
и стойкая жена». Но… ты слышал, как я сейчас плакала, слышал?
Я кивнул.
Ц А почему я плакала? Ты думаешь, из-за этих дохлых тварей? Еще чего! Я опла
кивала свою судьбу, судьбу вдовы посланника, которая не ест дурманных ли
стьев и у которой только что обвалился дом. Все, что я создавала, рухнуло. Е
сли Его Величество примет меня и, сидя на своем драгоценном троне, спроси
т: «Госпожа посланница, в чем твои заслуги?» Ц что я смогу ответить ему? Я п
ролепечу, что стерегла восьмерых наложниц умершего мужа, не дала им паст
ь или убежать. «А где они?» Ц спросит Его Величество, и тут мне придется ск
азать, что они умерли. «Где же доказательства твоего подвига?» Ц снова сп
росит Его Величество…
Посланница уронила голову на грудь. Я хотел подойти, но боялся, что она при
мется за меня. Внезапно старуха вскинула голову:
Ц Вдова посланника ездила за границу, отказалась от дурманных листьев!..
Пенсия!.. Большая доска!..
Глаза ее остекленели, голова поникла, и она медленно опустилась между дв
умя мертвыми кошками.

16

Я был подавлен жалобой посланницы, потому что в ее рассказе мне открылас
ь женская доля в Кошачьем государстве за многие столетия, словно моя рук
а перелистала самые мрачные страницы истории, и я не мог больше читать.
Напрасно я не пошел в иностранный квартал, теперь я снова бездомен. Куда ж
е идти? Люди-кошки, помогавшие мне откапывать засыпанных, по-прежнему смо
трели на меня, явно ожидая денег. Да, они растащили резиденцию посланника,
но ведь это не могло лишить их обещанного вознаграждения. Запустив руку
в карман, я достал пятнадцать национальных престижей и швырнул на землю,
пусть сами делят. Страшно трещала голова Ц наверное, я заболеваю. Хозяев
моих не воскресить, под старухой виднелась лужа крови, а глаза ее были шир
око раскрыты, как будто она и после смерти следила за наложницами мужа. У м
еня не хватило бы сил похоронить их, соседям было все равно, в общем, я зады
хался от омерзения и отчаяния.
Но что же тогда здесь сидеть? Я с трудом поднялся и заковылял, изрядно подо
рвав веру жителей в силу иностранцев. Улица опять была полна народу. Неск
олько молодых людей-кошек писали мелом на стенах. Стены уже почти просох
ли, и едва подул ветерок, как надписи стали необычно яркими: «Движение за ч
истоту», «Все помыто»… Несмотря на головную боль, я не мог удержаться от с
меха. Ловко они работают: после того как дождь вымыл весь город, наведение
чистоты не потребует ни малейших усилий!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46