Усталость брала свое, и оставалось только сожалеть о том, что он не успел поспать до звонка Ирвинга. Возбуждение и адреналин, обязательные спутники каждого нового случая, вызвали недолгий прилив энергии, но быстро схлынули, оставив пустоту и ощущение исчерпанности. Хотелось курить. Хотелось спать. Но второе исключалось, а чтобы реализовать первое, надо было найти круглосуточно работающий магазин. И снова Босх переборол себя. Почему-то, по какой-то странной, необъяснимой причине, он убедил в себя в том, что никотиновый пост является обязательной составной частью его «бдений по Элеонор». Босху казалось, что, если он только закурит, все будет потеряно, что он уже никогда больше не увидит ее.
– О чем думаешь, Гарри?
Босх поднял голову. У двери вагона стояла Райдер.
– Ни о чем. И обо всем. Расследование только началось. Работы еще много.
– Ни сна, ни отдыха…
– И не говори.
Пейджер подал голос, и Босх сорвал его с ремня с такой поспешностью, будто находился в театре. Номер на дисплее был знаком, но он не мог вспомнить, откуда его знает. Он достал из кейса телефон и набрал высветившиеся цифры.
– Я поговорил с шефом. – Трубку снял заместитель начальника полиции Ирвин Ирвинг, и Босх вспомнил – это был его домашний номер. – Он сам займется преподобным Таггинсом. Так что вас это не касается.
Слово «преподобный» Ирвинг произнес с усмешкой.
– О'кей. Меня это не касается.
– Что у вас?
– Завершаем осмотр места преступления. Осталось пройти по дому, поискать свидетелей, и будем заканчивать. У Элайаса была квартира в центре. Туда он и направлялся. Проведем обыск и там, и в офисе, как только получим ордера.
– Что с родственниками убитой женщины?
– Тоже заканчиваем.
– Расскажите, как вас встретили в доме адвоката.
В прошлый раз он об этом не спрашивал, и Босх предположил, что внезапный интерес Ирвинга объясняется интересом шефа полиции. Рассказ не занял много времени. Ирвинг задал несколько вопросов о жене и сыне Элайаса. Босх понял, что начальство озабочено прежде всего тем, как поведет себя семья в общении с репортерами. Именно от позиции ближайших родственников Элайаса и преподобного Таггинса во многом зависела реакция общины на случившееся.
– Если я правильно вас понял, на помощь вдовы и сына рассчитывать не стоит?
– По крайней мере в данный момент. Возможно, их отношение изменится, когда пройдет первый шок. Может быть, шеф пожелает поговорить с вдовой лично. Я видел его фотографию в доме Элайаса. Может быть, поговорив с Таггинсом, он поговорит и с миссис Элайас и попытается убедить ее помочь нам.
– Может быть.
Ирвинг сменил тему и сообщил, что комната на шестом этаже Паркер-центра уже подготовлена для работы и что утром Босх получит ключи. Он также добавил, что будет в своем кабинете к десяти и с нетерпением ждет более подробного отчета о ходе следствия на совещании с участием всех членов опергруппы.
– Конечно, шеф. К тому времени мы уже закончим с опросом свидетелей и обысками.
– Непременно. Я буду ждать.
– Хорошо.
Босх уже собирался отключиться, когда Ирвинг что-то сказал.
– Извините, шеф?
– Еще один момент. Принимая во внимание личность одного из убитых, я счел необходимым известить о случившемся главного инспектора. Она, как бы это сказать… проявила живой интерес к ходу расследования. Выражение «живой интерес» в данном случае звучит довольно слабо.
Карла Энтренкин. Босх едва не выругался вслух. Должность главного инспектора в департаменте появилась сравнительно недавно, и назначенное на нее полицейской комиссией гражданское лицо имело право как проводить собственные расследования, так и надзирать за теми, что ведет полиция. Еще один шаг в стремлении контролировать работу департамента со стороны общественности. Главный инспектор подчинялся полицейской комиссии, которая была ответственна перед городским советом и мэром. Но не только это разозлило Босха. Его беспокоил тот факт, что в телефонной книге Элайаса значились как рабочий, так и домашний номера Карлы Энтренкин. Это могло означать как расширение круга версий, так и появление дополнительных осложнений.
– Она собирается приехать на место? – спросил он.
– Не думаю, – ответил Ирвинг. – Я позвонил не сразу, а когда позвонил, то сказал, что вы уже закончили. Избавил вас от лишней головной боли. Но не удивляйтесь, если она выйдет непосредственно на вас уже утром.
– У нее есть такое право? То есть может ли она разговаривать со мной, минуя вас? В конце концов, мисс Энтренкин – гражданское лицо.
– К сожалению, она может делать все, что только захочет. Таким правом наделила ее полицейская комиссия. И это означает, что расследование должно вестись строго по правилам, детектив Босх. Если вы где-то отступите от инструкции, Карла Энтренкин не оставит нарушение без внимания.
– Понял.
– Вот и хорошо. Тогда все, что нам нужно, – это произвести арест, и никаких проблем.
– Конечно, шеф.
Ирвинг повесил трубку. Босх поднял голову. Частин и Бейкер смотрели на него со ступенек вагона.
– Мало того, что к нам прицепили парней из ОВР, – прошептал он, повернувшись к Райдер. – Так теперь еще и главный инспектор будет стоять над душой.
Райдер бросила на него удивленный взгляд.
– Шутишь? Сама Карла Я-Полагаю?
Босх с трудом удержался от улыбки. Прозвище приклеилось к генеральному инспектору после появления заметки в бюллетене полицейского профсоюза «Тонкая синяя линия». Редактор бюллетеня подметила склонность Карлы к размеренным речам и осторожным, точно подобранным выражениям, когда она выступала с критикой действий департамента перед членами полицейской комиссии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108