– Оставим это, детектив. Вы верите в своего друга, и я это ценю. Посмотрим, что будет, когда дело Майкла Харриса дойдет до суда.
Босх кивнул. Спорить не хотелось, тем более отвечать на необоснованные обвинения.
– Что еще вы придержали?
– Больше ничего. Просидела целый день, а отложила только одну папку. – Она устало вздохнула.
– Вы в порядке?
– Более или менее. Наверное, хорошо, что нашлась работа. По крайней мере некогда думать о том, что случилось. Но впереди еще ночь…
Босх кивнул.
– Репортеры приходили?
– Двое или трое. Они все считают, что следует ожидать беспорядков.
– А вы как думаете?
– Думаю, если убийца коп, то предсказать развитие событий невозможно. А если не коп, то обязательно найдутся такие, кто этому не поверит. Впрочем, вы и без меня знаете.
– Да.
– Есть еще кое-что, о чем вам следует знать.
– Что же?
– Я просмотрела составленный Элайасом план. Что бы вы ни говорили о Фрэнке Шихане, Говард собирался доказать невиновность Харриса.
Босх пожал плечами:
– Его ведь уже судили и признали невиновным.
– Элайас намеревался доказать его невиновность, назвав имя убийцы. То есть развеять все сомнения относительно Майкла Харриса, снять с него все подозрения.
– В материалах есть имя убийцы? – осторожно спросил Босх.
– Нет. Как я уже сказала, там есть только вступительное слово. Но намерения Элайаса совершенно ясны. Он собирался сказать присяжным, что назовет имя преступника. Вот его точные слова: «Я предъявлю вам убийцу». Элайас просто не написал, кто он. Это было бы нарушением правил драматургии. Он хотел устроить настоящий спектакль, провести присяжных по всему пути от начала до конца, достичь кульминации и только тогда объявить имя злодея.
Босх долго молчал, раздумывая над услышанным. Можно ли верить такому заявлению, и если можно, то до какой степени? Элайас играл роль шоумена и в зале суда, и за его стенами. Уличить убийцу в ходе процесса – это в духе Перри Мейсона, в реальной жизни так не бывает. Почти не бывает.
– Извините, мне, наверное, не следовало говорить вам об этом.
– Почему?
– Потому что если об этом знали другие, то мотив убийства практически ясен.
– Хотите сказать, что Элайаса застрелил настоящий убийца той маленькой девочки?
– На мой взгляд, такое вполне вероятно.
Он кивнул.
– Вы читали материалы следствия?
– Нет, времени не хватило. Я передаю их вам, потому что сторона защиты – в данном случае городская прокуратура – наверняка располагает копиями. Так что в общем-то я даю вам только то, что вы могли бы получить и без меня.
– Как быть с компьютером?
– Я просмотрела файлы. Похоже, ничего такого, чего не было бы в уже открытых документах, там нет. Ничего конфиденциального.
– Хорошо.
– Ох, чуть не забыла.
Она наклонилась к стоящему на полу ящику, достала из него пакет из плотной бумаги и, вскрыв, положила на стол.
Босх наклонился – в пакете лежали два конверта.
– Я нашла пакет в одной из папок, относящихся к делу Харриса. Посмотрите сами, потому что я не знаю, что все это может означать.
На обоих конвертах стоял адрес офиса Элайаса. Обратный отсутствовал. На обоих значился почтовый штемпель Голливуда.
Судя по дате на штемпеле, первый был отправлен пять недель назад, второй – двумя неделями позже.
– В каждый вложено по страничке. На каждой страничке несколько слов. Для меня – полная бессмыслица.
Она начала открывать первый конверт.
– Э…
– Что? – Карла Энтренкин посмотрела на Босха.
– Не знаю. Подумал об отпечатках.
– Очень жаль, но я уже притрагивалась к ним.
– Ладно, открывайте, что уж теперь…
Достав из конверта листок, Энтренкин положила его на стол и повернула так, чтобы Босх мог прочитать написанное. Вверху страницы было отпечатано всего лишь несколько слов:
СТРЕЛА В ГЛАЗ ГУМБЕРТ ГУМБЕРТ
– «Гумберт Гумберт»… – повторил Босх.
– Это имя литературного персонажа, если, конечно, такое можно считать литературой, – сказала инспектор. – «Лолита» Набокова.
– Верно.
Внизу страницы Босх заметил сделанную карандашом надпись:
№2 – 3/12
– Думаю, пометка самого Элайаса или, может быть, секретарши.
Энтренкин открыла второй конверт и развернула второй лист. Босх снова наклонился над столом.
НЕВЕНОВНОСТЬ ДОКАЗЫВАЮТ НОМЕРНЫЕ ЗНАКИ
– На мой взгляд, оба письма пришли от одного и того же человека, – сказала Энтренкин. – Заметьте, слово «невиновность» написано с ошибкой.
– Вижу.
Внизу страницы Босх обнаружил еще одну карандашную пометку:
№ 3 – 4/5
Придерживая кейс коленом, Босх открыл его и достал пластиковый пакет, в котором лежало письмо, обнаруженное в кармане костюма убитого адвоката.
– Это письмо было у Элайаса с собой, когда… когда он ушел из офиса. Я про него совсем забыл. Пожалуй, будет даже лучше, если я вскрою его при вас. Почтовый штемпель тот же, что и на тех двух. Отправлено в среду. Его еще нужно проверить на отпечатки.
Босх достал из кейса пару резиновых перчаток, натянул их, достал письмо из пакета и осторожно открыл его. Оказавшийся в его руках лист бумаги напоминал те два, которые отдала ему Энтренкин. Вверху страницы – одна короткая строчка:
ОН ЗНАЕТ, ЧТО ВЫ ЗНАЕТЕ
Глядя на страницу, Босх почувствовал, как шевельнулось сердце, что бывало всякий раз, когда в кровь поступал адреналин.
– Как вы думаете, что это означает?
– Не знаю. Но не сомневаюсь, что открыть его следовало намного раньше.
Карандашная пометка внизу страницы отсутствовала – вероятно, Элайас еще не успел прочитать сообщение.
– Судя по всему, у нас нет первого, – сказал Босх. – Те помечены номерами два и три, а это пришло позднее – полагаю, адвокат обозначил бы его номером четыре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108