Где эта долбаная телефонная книга?
– Что? – Зрачки Частина расширились от изумления, щеки вспыхнули. – О чем ты?
Он попытался освободиться, но Босх усилил давление.
– О телефонной книге в квартире. Я знаю, что ты ее взял, и хочу получить обратно. Прямо сейчас, мать твою!
Частину удалось-таки вырваться. Галстук сбился, нижний край рубашки выехал из-под ремня. Он отступил от Босха, привел себя в порядок и ткнул в обидчика пальцем:
– Держись от меня подальше! Понял, гребаный псих? У меня нет никакой телефонной книги. Она была у тебя. Я видел, как ты положил ее в тумбочку около кровати.
– Это ты ее взял. Когда я был на балконе…
Босх сделал шаг вперед.
– Я сказал, держись от меня подальше! Я ее не брал! Если книги там нет, значит, ее взял кто-то другой. Кто-то, кто пришел после нас.
Босх остановился. Очевидное и вполне логичное объяснение. Но почему оно не пришло ему в голову? Почему он сразу, не раздумывая, подумал о Частине? Босх опустил глаза, смущенный тем, как легко былая враждебность замутила рассудок. Сверху донесся глухой лязг – лифт остановился на пятом этаже. Босх пристально посмотрел на Частина и тоже ткнул в него указательным пальцем:
– Рано или поздно я все равно узнаю. И обещаю, тебе не поздоровится, если только…
– Пошел ты! Я не брал книгу. А вот жетона ты лишишься.
Босх улыбнулся, но от его улыбки несло холодом.
– Давай, Частин, катай бумагу. А что касается моего жетона – он твой. Возьми… если сможешь.

Глава 11

К тому времени, когда Босх и Частин поднялись на пятый этаж, все остальные уже вошли в офис Элайаса. Офис состоял из трех помещений: приемной с секретарским столом, второй комнаты, где, по-видимому, работал помощник и где стояли картотечные шкафы, и собственно кабинета адвоката.
Босха и Частина встретили молча, отводя глаза в сторону. Шум снизу, наверное, долетел и до лифта. Впрочем, Босху было плевать на то, что они думают. Он уже отодвинул стычку с Частином в прошлое и думал о том, что предстояло сделать. Если повезет, в офисе отыщется что-нибудь такое, что позволит сосредоточиться на главном, определить направление расследования. Почти не задерживаясь, он прошел через три комнаты и остановился у большого полированного деревянного стола. Из расположенного за ним окна открывался вид на огромное лицо Энтони Куина. Оно было частью фрески, изображавшей актера с раскинутыми руками на кирпичной стене здания, находящегося на противоположной от Брэдбери стороне улицы.
Вслед за ним в кабинет вошла Райдер и тоже посмотрела в окно.
– Сколько раз смотрю на этого парня и спрашиваю себя, кто он такой.
– Неужели не знаешь?
– Сезар Чавес Сезар Чавес (1927–1993) – американец мексиканского происхождения, председатель Союза сельскохозяйственных рабочих Америки.

?
– Энтони Куин. Ну, актер. Ты должна его знать.
Никакой реакции.
– Да, наверное, это было до тебя. Фреска называется «Папа Бродвея». Он как бы приглядывает за бездомными и бродягами.
– А, понятно, – равнодушно протянула Райдер. – Как будем работать?
Босх все еще смотрел на фреску. Она нравилась ему, хотя он с трудом представлял себе Энтони Куина в роли Христа. Пожалуй, дело было в другом: художнику удалось передать внутреннюю суть актера, его необузданную мужскую энергию и эмоциональный заряд. Босх подошел ближе к окну и посмотрел вниз. На пустой стоянке, расстелив газеты, спали два человека, и получалось, что Куин распростер руки над ними. Босх кивнул – фреска была одной из тех многочисленных, но малозаметных деталей, которые пробуждали в нем теплые чувства к этому городу. Как Брэдбери и Энджелс-Флайт. Крохотные бисеринки благодати, встречающиеся повсюду. Но чтобы увидеть их, надо держать глаза открытыми.
Он повернулся. За спиной Райдер стояли Частин и Лэнгуайзер.
– Я буду работать здесь. Киз и Дженис, займитесь картотекой.
– А нам с Деллакроче что? Покопаться в столе секретарши? – спросил Частин.
– Да. И постарайтесь узнать ее имя и имя парня, который помогал адвокату. Нам нужно будет поговорить с ними обоими.
Частин кивнул, но Босх видел – детектив недоволен полученным заданием.
– И вот что еще, – добавил он, – сходи и раздобудь где-нибудь несколько ящиков. Придется вывозить кучу папок.
Не сказав ни слова, Частин вышел из комнаты. Босх посмотрел на Райдер, и та лишь покачала головой, как бы говоря, что он ведет себя как полный идиот.
– Что?
– Ничего. Пойду работать.
Она вышла в соседнюю комнату, оставив Лэнгуайзер наедине с Босхом.
– Все в порядке, детектив?
– Все в порядке. Я собираюсь поработать. По крайней мере постараюсь. А там посмотрим.
– Послушайте, мне очень жаль, что так получилось. Но вы вызвали меня сюда, чтобы консультироваться, и я не могла посоветовать вам ничего другого. Думаю, я права.
– Поживем – увидим.

* * *

Весь следующий час Босх методично просматривал содержимое письменного стола, изучал ежедневник, пролистывал бумаги. Особенно много времени отнимало чтение рабочих блокнотов адвоката, которые содержали памятки, списки, рисунки, записи звонков и тому подобное. Похоже, Элайасу едва хватало одного блокнота на неделю, но при всем разнообразии имеющейся информации Босх не заметил ничего, что имело бы хоть какое-то отношение к расследованию. Впрочем, он отлично понимал, что кажущееся незначительным и не относящимся к делу сейчас может стать важным потом, когда обстоятельства убийства будут изучены более детально.
Отложив один блокнот, он уже взялся за другой, когда снова позвонил Эдгар.
– Гарри, ты говорил, что на автоответчике была запись, так?
– Да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108