Луис рассказывал, что спина все еще беспокоит его после экзекуции, которую устроила ему семейка Фолкнеров. Пересаженные ткани прижились, но шрамы причиняли ему боль при каждом движении. Помимо всего прочего, им с Луисом пришлось жить в вынужденной разлуке. Прямое участие Эйнджела в событиях, связанных с поимкой Фолкнера, привело к тому, что полиция заинтересовалась его персоной. Сейчас Эйнджел жил за десять кварталов от Луиса, чтобы тот не попал под подозрение: прошлое Луиса не выдержало бы пристального внимания со стороны блюстителей закона и порядка. Парни серьезно рисковали, приехав сюда вместе, но Луис сам был инициатором этой идеи, и я не спорил с ним. Возможно, он подумал, что Эйнджелу пойдет на пользу пребывание среди тех, кто его любит и заботится о нем.
Эйнджел, видимо, понял, о чем думаю, и грустно улыбнулся:
— Неважно выгляжу, да?
Я улыбнулся ему в ответ:
— А когда-то было по-другому?
— Это точно. Ладно, пойдем внутрь, а то я уже начинаю чувствовать себя калекой.
Рейчел прикоснулась губами к его щеке и прошептала что-то на ухо. Он рассмеялся, впервые с того момента, как приехал. Но, когда она посмотрела на меня через его плечо, ее глаза были печальны.
Мы пообедали в «Катадине», на пересечении Спринг— и Хай-стрит в Портленде. Интерьер этого заведения несколько экстравагантен, но мы с Рейчел обожаем его. К сожалению, не мы одни: нам пришлось подождать в уютном баре, пока освободится столик, слушая разговоры местных жителей; похоже, они пришли сюда поболтать, а не поесть.
Эйнджел и Луис заказали бутылку шардонне, и я не сумел отказаться от бокала вина. С тех пор как погибли мои жена и дочь, я очень долго не прикасался к алкоголю. Ту ночь я провел в баре, а после того испробовал множество всевозможных способов самобичевания за то, что не оказался там, где был им нужен. После этого я редко выпивал кружку пива или, по особым случаям, бокал вина у себя дома. Не могу сказать, что я скучал по выпивке. Моя любовь к алкоголю серьезно ослабла.
Наконец, нас посадили за столик в углу, и мы приступили к еде, начав с фирменных сливочных рулетов. Поговорили о беременности Рейчел, обсудили нашу мебель и немного поспорили о том, что лучше: нью-йоркская морская кухня или лондонский бифштекс.
— Твой дом полон всякой старой рухляди, — заметил Луис.
— Антиквариата, — поправил я. — Все эти вещи принадлежали еще моему деду.
— Да хоть самому Моисею, все равно это просто хлам. Ты прям как эти придурки из он-лайн аукционов, которые покупают всякое барахло через Интернет. Когда ты заставишь его купить новую мебель, подруга?
Рейчел подняла руки, как бы говоря: «Я здесь ни при чем», как раз тогда, когда официантка подошла выяснить, все ли в порядке. Девушка улыбнулась Луису, немало удивив его тем, что не боится его. Дело в том, что большинству людей Луис внушал безотчетный страх, но официантка была сильной, привлекательной женщиной, которую не так просто запугать. Вместо этого она подала ему еще рулетов и одарила взглядом, каким собака смотрит на сахарную косточку.
— По-моему, ты ей понравился, — беззаботно сказала Рейчел.
— Я голубой, но не слепой.
— Но ведь она не знает тебя так хорошо, как мы, — подхватил я. — Давай ешь, тебе понадобятся силы, когда будешь отсюда убегать.
Луис нахмурился. Эйнджел продолжал упорно молчать. Он немного приободрился, когда разговор коснулся Вилли Брю, который держал автомастерскую в Куинсе и обслуживал мой «Босс-302».
— Какая-то девчонка забеременела от его сына, — сообщил он мне.
— От Лео?
— Нет, от другого — Никки. Который похож на чокнутого профессора. Только он не профессор...
— Есть надежда, что он примет правильное решение?
— Ага, уже. Он сбежал в Канаду. Отец девчонки очень разозлися. Его имя Пит Драконис, но все называют его Пит Джерси. Знаешь, по-моему, разумный человек свяжется скорее с Драконом, чем с мужиком, у которого имя как название штата, кроме, разве что Вермонта. Человек по имени Вермонт, по крайней мере, может заставить тебя заботится о сохранении популяции китов и пить зеленый чай. Хоть какая-то польза для здоровья.
За кофе я рассказал им об Эллиоте Нортоне и его клиенте. Эйнджел озабоченно покачал головой.
— Южная Каролина, — пробормотал он. — Не самое мое любимое место.
— Ну да, официальный гей-парад проходит не там, — подтвердил я.
— Откуда, ты говоришь, этот парень? — уточнил Луис.
— Из городка Грэйс-Фоллз. Это неподалеку от...
— Я знаю, где это, — перебил он меня.
Что-то в его голосе заставило меня замолчать. Даже Эйнджел озадаченно уставился на него. Мы просто смотрели, как Луис перекатывал кусочек рулета между большим и указательным пальцами.
— Когда ты собираешься ехать? — спросил он меня.
— В воскресенье.
Мы с Рейчел обсудили это и решили, что моя совесть позволит мне отправиться туда на пару дней. Я не хотел, чтоб беседа приняла такой оборот и перевел разговор на свою встречу с Мак-Артуром. Она на удивление быстро согласилась и на дежурства, и на сигнализацию, пообещав к тому же, что поможет Мак-Артуру с подругой.
Луис, похоже, сверился со своим внутренним расписанием и сообщил:
— Тогда я встречу тебя уже на месте.
— Мы встретим тебя на месте, — поправил Эйнджел.
Луис посмотрел на него.
— У меня есть кое-какие дела по дороге.
— У меня ничего не запланировано, — ответил Эйнджел абсолютно нейтральным голосом, смахивая со стола крошки.
Похоже, разговор принимал какой-то странный оборот, но я не просил разъяснений. Вместо этого я попросил счет.
— У тебя есть какие-нибудь соображения, с чем это было связано? — тихонько спросила Рейчел, когда мы направлялись к машине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122