Не самое лучшее начало дня.
Мафия Юга существовала в той или иной форме со времен Сухого закона — объединение самых отпетых бандитов, у которого были центры в большинстве городов Юга, и особенно много в Атланте, Джорджии и Билокси, штат Миссисипи. Они нанимали друг друга для работы за пределами своего штата: поджог в Миссисипи мог быть работой пиротехника из Джорджии, убийство в Южной Каролине — делом рук киллера из Мэриленда. Южане были чрезвычайно неразборчивы. Они занимались всем: наркотиками, игорным бизнесом, убийствами, вымогательством, ограблениями, поджогами. Правда, самым изощренным делом, уровень которого приближал их к элите мафии, было ограбление прачечной, но это не означало, что такую силу не стоит принимать во внимание. В сентябре 1987 года южная мафия совершила убийство судьи Винсента Шерри и его жены: они были застрелены. Ходили слухи, что Винсент Шерри был связан с незаконными операциями, проходившими через юридическую контору «Галат и Шерри». Его деловой партнер Питер Галат был позднее обвинен в рэкете и убийстве, связанном со смертью супругов Шерри, но причины, стоявшие за обоими преступлениями, оказались совершенно несущественными. Люди, убившие судью, опасны, потому что сначала действуют, а потом думают. Они не осознают последствий своих действий, пока не совершат их.
В 1983 году Пол Мазел, тогдашний босс чарлстонского отделения, был вместе с Эдди Мэриманом обвинен в убийстве Рикки Ли Сигривза, который захватил одну из партий наркотиков Мазела. С тех пор королем Чарлстона стал Вилли Виман. Ростом не выше метра семидесяти и весом около пятидесяти килограммов в мокрой одежде, он был злобным, хитрым зверем, способным на все, чтобы укрепить свое положение. В 8:30 он сидел за столиком у стены в центральном зале ресторана «Чарлстон Плейс» и поедал яичницу с беконом. У столика стоял еще один свободный стул. Рядом за соседними столиками попарно сидели четверо головорезов, постоянно наблюдая за Вилли, дверью и мной.
У Вилли были короткие очень темные волосы, дочерна загорелое лицо, казавшееся еще темнее на фоне ярко-голубой рубашки и голубых полотняных брюк. Рубашку украшали трогательные белые облачка. Когда я приблизился к столу, он поднял на меня взгляд и махнул вилкой, показывая, что я должен присоединиться к нему. Один из его людей собрался было обыскать меня, но Вилли, сделал знак, чтобы он ушел, потому что ему не хотелось привлекать внимание в общественном месте.
— Нам ведь не надо вас обыскивать, не так ли?
— Я без оружия.
— Хорошо. Не думаю, что публика в «Чарлстон Плейс» будет в восторге, если во время завтрака их столики изрешетят пулями. Вы закажете что-нибудь? Как хотите.
Он оскалил зубы, не собираясь смеяться.
Я заказал себе кофе, сок и тост. В это время Вилли закончил поедать свой завтрак и промокнул рот салфеткой.
— Теперь, — сказал он, — о деле. Я слышал, вы так саданули Энди Далитца по яйцам, что теперь он может нащупать их, засунув пальцы в рот.
Он ждал ответа. Учитывая обстоятельства, разумнее было подчиниться.
— "Лэп-Ленд" — ваше место? — спросил я.
— Одно из моих. Слушайте, я знаю, что Энди Далитц — кретин. Черт возьми, я и сам мечтаю засадить ему по яйцам с тех пор, как знаю его, но у парня теперь три адамовых яблока из-за вас. Не знаю, может он и заслужил это. Все, что я хочу сказать вам, это, если вы соберетесь посетить один из наших клубов, вам следует попросить разрешения, вежливо попросить. Бить управляющего так жестоко, что он чувствует вкус своих яиц на языке, не означает вежливо попросить. И я позволю себе заметить: если бы вы проделали это на людях, на глазах клиентов или девочек, мы бы сейчас беседовали совсем по-другому. Потому что, если вы делаете так, что Энди теряет лицо, это значит, и я тоже потерял лицо. Следовательно, среди моих парней найдутся такие, кто посчитает, что, возможно, пришло мое время и я должен уступить дорогу кому-нибудь другому. В таком случае у меня есть две возможности: либо я сумею убедить их в том, что они не правы, а потом мне надо будет найти место, где их зарыть, и мы потеряем целый день, разъезжая на машине с полным багажником свежих трупов, пока не найдем подходящее место; или же я самолично провоняю багажник, но, между нами говоря, это вряд ли произойдет. Мы поняли друг друга?
Принесли кофе, тост и апельсиновый сок. Я пригубил кофе и предложил Вилли повторить заказ. Он так и сделал и поблагодарил меня. Он был сама вежливость.
— Да, мы поняли друг друга, — заверил я его.
— Я все о вас знаю, — сказал он. — Вы готовы испоганить даже рай. Единственная причина, по которой вы все еще живы, это та, что даже Господь Бог не хочет иметь вас у себя под боком. Я слышал, вы работаете с Эллиотом Нортоном по делу Джонса. Есть что-нибудь, что мне следует знать, потому что это дело воняет, как подгузники моего беби? Энди рассказал, что вы хотели поговорить с полукровкой Терезием.
— А что, он действительно полукровка?
— А хрен его знает, я что, его племянник? — он немного успокоился. — Его народ пришел из Кентукки давным-давно — это все, что я знаю. Кто скажет, с кем они спаривались по дороге? В этих горах есть людишки, которые трахают козлов, потому что им приспичило в недобрый час. Даже черные не хотят иметь дел с Терезием или такими, как он. Урок окончен. Теперь ваша очередь: выкладывайте мне что-нибудь. У меня не было иного выбора, пришлось рассказать ему кое-что из того, что было мне известно.
— Терезий навещал Атиса Джонса в тюрьме. Я хотел узнать почему.
— Узнали?
— Я думаю, Терезий знал его семью. И плюс он обрел Бога.
Вилли сделал притворно-несчастное лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122