Они говорили о заклинаниях Обнаружения и о том, как поступил бы в этом случае Мастер Образов с Рокка. Часто Гед заканчивал такие разговоры словами, услышанными им от Огиона той далекой осенью, когда он стал его учеником: «Чтобы слышать, надо молчать!» Он молчал, час за часом, размышляя и глядя вперед. Ветчу иногда казалось, что сквозь волны, мили и грядущие дни Гед действительно видит Тень, которую они преследуют, и мрачный конец их путешествия.Они прошли между островами Корнэй и Госк, не заметив их в тумане, и догадались об этом только на следующий день, увидев перед собой крутые скалы, над которыми в огромном количестве кружили чайки — их пронзительные крики далеко разносились над водой. Ветч сказал:— Это Астовелл, судя по виду. Край Земли. К югу и востоку от него на картах — пустые места.— Но те, кто живет здесь, знают, наверное, о других далеких островах,— сказал Гед.— Почему ты говоришь об этом? — спросил Ветч.Ответ Геда прозвучал очень странно:— Не здесь! — сказал он, глядя на Астовелл и, в то же время, мимо него, сквозь него. — Не здесь. Не на море. Не на море, а на суше, но где она, эта суша? За истоками Открытого Моря, за вратами дневного света…Когда он заговорил снова, речь его была по-прежнему ясна, словно он освободился от каких-то чар, или прогнал некое видение…Порт Астовелла оказался на северном побережье, в устье реки, среди крутых скал. Окна всех домов смотрели на север и запад, как будто город повернулся лицом к Архипелагу, к человечеству.Прибытие незнакомцев вызвало в порту всеобщее возбуждение и смятение— ни один корабль еще не осмеливался зайти сюда в это время года. Когда Гед и Ветч вошли в город, женщины попрятались в плетеных хижинах, осторожно выглядывая из-за приоткрытых дверей и заслоняя собой детей. Мужчины же, истощенные и, несмотря на холод, легко одетые, толпой окружили их, и у каждого в руке был каменный топор или сделанный из раковины нож. Убедившись, что никакой опасности путешественники не представляют, они тут же успокоились и засыпали их вопросами. Астовелл был беден, торговать его жителям, кроме бронзы, было нечем и поэтому корабли с Содерса и Роламени редко появлялись здесь. У островитян не было даже дерева. Лодки они плели из тростника и обтягивали шкурами — нужно обладать исключительной храбростью, чтобы на таком ненадежном суденышке попробовать добраться хотя бы до Госка или Корнея. Так островитяне и жили — в угрюмом одиночестве, на краю всех карт. На острове не было ни волшебника, ни даже самой захудалой колдуньи и жители не признали в друзьях магов. Посохи же вызвали их бурное восхищение лишь потому, что были сделаны из драгоценного материала — дерева. Единственным из островитян, кто хоть раз в жизни видел уроженцев центральной части Архипелага, оказался их вождь, а он был очень стар. На путешественников смотрели как на чудо — привели детей, чтобы те запомнили чужестранцев и этот день на всю жизнь. Они никогда не слышали о Гонте, только о Хавноре и Эа, и приняли Геда за Лорда Хавнора. Как смог, рассказал он им о белоснежном городке, которого никогда не видел. По мере того, как приближалась ночь, Гед становился все беспокойнее. Вечером мужчины собрались в портовом домике у вонючего очага, в котором тлел козий помет и сухой тростник — единственное их топливо. Гед спросил:— Какая земля лежит к востоку от вашего острова?При этих словах улыбки на лицах медленно угасли. Ответил ему вождь:— Только море.— Я спрашиваю об острове.— Это Край Земли, и дальше на восток нет суши.Один из молодых рыбаков спросил:— Отец, эти люди мудры, они странствуют по свету и могут знать то, чего не знаем мы.Старик долго смотрел на Геда, потом сказал: «На востоке нет земли», — и не произнес больше ни слова.Ночь друзья провели в этом домике, где было хоть и дымно, но тепло. Солнце еще не взошло, когда Гед разбудил своего друга словами:— Эстарриол, просыпайся, нам пора уходить!— Почему так рано? — пробормотал Ветч спросонья.— Мы уже опаздываем! Тень нашла способ скрыться, а если она сейчас убежит, я обречен гоняться за ней до скончания века.— Куда мы направимся?— На восток. Пойдем, я уже набрал воды.Они покинули свое пристанище затемно. Улицы были безлюдны, стояла полная тишина — только младенец заплакал в какой-то темной хижине, но быстро замолк. При свете звезд они отыскали путь к устью реки, отвязали «Ясноглазку» от каменной пирамиды, столкнули ее в черную воду и поплыли на восток, в Открытое Море. Это был первый день новолуния.Наступил день, ясный и холодный. Порывы ветра налетали с северо-востока, и Гед поднял ветер магический — первый акт волшебства с тех пор, как он покинул остров Руки. Лодка быстро понеслась по волнам на восток. Удары огромных курившихся пеной волн сотрясали «Ясноглазку», но она отважно шла вперед, как обещал ее прежний хозяин, и уверенно подчинялась магическому ветру, словно была построена на самом Рокке.За исключением нескольких слов, предназначенных для поддержания силы заклинания, Гед в то утро не произнес ни единой фразы. Ветч завершил свой потревоженный сон, свернувшись калачиком на корме. В полдень они пообедали— Гед выделил каждому по пшеничной лепешке и кусочку соленой рыбы.Никуда не сворачивая и не сбавляя скорости, «Ясноглазка» неслась вперед. Долгое молчание нарушил Гед, спросив:— Одни верят, что за Внешними Пределами лежит только безбрежное пустое море, другие — что за горизонтом есть еще не открытые страны и острова. Как думаешь ты?— Пока что я согласен с теми, кто утверждает, что у Земли только одна сторона и тот, кто заплывет слишком далеко, просто свалится с Края Мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53