На трех Маглуар разводила овощи, на четвертом епис
коп посадил цветы. В саду росли фруктовые деревья. Как-то раз Маглуар сказ
ала епископу не без некоторой доли добродушного лукавства:
Ч Вы, ваше преосвященство, хотите, чтобы все приносило пользу, а вот этот
кусок земли пропадает даром. Уж лучше бы вырастить здесь салат, чем эти цв
еточки.
Ч Вы ошибаетесь, госпожа Маглуар, Ч ответил епископ. Ч Прекрасное сто
ль же полезно, как и полезное.
И, помолчав, добавил:
Ч Быть может, еще полезнее.
Три-четыре грядки, разбитые на этом квадрате земли, пожалуй, не меньше зан
имали епископа, чем его книги. Он охотно проводил здесь час-два, подрезая
растения, выпалывая сорную траву, роя там и сям ямки и бросая в них семена.
Но к насекомым он относился менее враждебно, чем настоящий садовник. Впр
очем, он отнюдь не считал себя ботаником: он ничего не понимал в классифик
ации и в солидизме, он не стремился сделать выбор между Турнефором и есте
ственным методом, он не предпочитал сумчатые семядольным и не высказыва
лся ни в защиту Жюсье, ни в защиту Линнея. Он не изучал растений, он просто л
юбил цветы. Он глубоко уважал людей ученых, но еще более уважал людей несв
едущих и, отдавая дань уважения тем и другим, каждый летний вечер поливал
грядки из зеленой жестяной лейки.
В доме не было ни одной двери, которая бы запиралась на ключ. Дверь в столо
вую, выходившая, как мы уже говорили, прямо на соборную площадь, была в пре
жние времена снабжена замками и засовами, словно ворота тюрьмы. Епископ
приказал снять все эти запоры, и теперь эта дверь закрывалась только на щ
еколду, и днем и ночью. Прохожий в любой час мог открыть дверь, Ч стоило ли
шь толкнуть ее. Вначале эта всегда отпертая дверь тревожила обеих женщин
, но епископ Диньский сказал им: «Что ж, велите приделать задвижки к дверям
ваших комнат, если хотите» В конце концов они прониклись его спокойстви
ем или по крайней мере сделали вид, что прониклись. На Маглуар время от вре
мени нападал страх. Что касается епископа, то три строчки, написанные им н
а полях Библии, поясняют или по крайней мере излагают его мысли: «Вот в чем
тончайшее различие: дверь врача никогда не должна запираться, дверь свя
щенника должна быть всегда отперта».
На другой книге, под заглавием Философия медицинской науки, он сделал ещ
е одну заметку: «Разве я не такой же врач, как они? У меня тоже есть больные;
во-первых, те, которых врачи называют своими, а во-вторых, мои собственные,
которых я называю несчастными».
Где-то в другом месте он написал: «Не спрашивайте того, кто просит у вас пр
июта, как его зовут. В приюте особенно нуждается тот, кого имя стесняет».
Однажды некий достойный кюре Ч не помню, кто именно: кюре из Кулубру или к
юре из Помпьери Ч вздумал, должно быть, по наущению Маглуар, спросить у мо
нсеньора Бьенвеню, вполне ли он уверен, что не совершает некоторой неост
орожности, оставляя дверь открытой и днем и ночью для каждого, кто бы ни по
желал войти, и не опасается ли он все же, что в столь плохо охраняемом доме
может случиться какое-либо несчастье. Епископ коснулся его плеча и сказ
ал ему мягко, но серьезно: Nisi Dominus custodierit domum, in vanum vigilant qui custodiunt earm
Если господь не охраняет д
ом, вотще сторожат охраняющие его (лат.)
. И заговорил о другом.
Он часто повторял:
Ч Священник должен обладать не меньшим мужеством, чем драгунский полко
вник. Но только наше мужество, Ч добавлял он, Ч должно быть спокойным.

Глава седьмая.
Крават

Здесь уместно будет рассказать об одном случае, который нельзя обойти мо
лчанием, потому что подобные случаи лучше всего показывают, что за челов
ек был епископ Диньский.
После уничтожения разбойничьей шайки Гаспара Бэ, который скрывался пре
жде в Олиульских ущельях, один из ближайших его помощников, Крават, бежал
в горы. Некоторое время он скрывался со своими товарищами, уцелевшими от
разгрома шайки Гаспара Бэ, в Ниццском графстве, потом ушел в Пьемонт и вдр
уг снова появился во Франции, в окрестностях Барселонеты. Сначала он заг
лянул в Жозье, потом в Тюиль. Он укрылся в пещерах Жуг-де-л'Эгль и оттуда, ни
зкими берегами рек Ибайи и Ибайеты, пробирался к селениям и к деревушкам.
Как-то ночью он дошел до самого Амбрена, проник в собор и обобрал ризницу.
Его грабежи опустошали весь край. Жандармы охотились за ним, но безуспеш
но. Он ускользал от них, а иногда оказывал и открытое сопротивление. Это бы
л смелый негодяй. И вот в самый разгар вызванного им смятения в те края при
был епископ, который объезжал тогда Шателарский округ. Мэр города явился
к нему и стал уговаривать вернуться. Крават хозяйничал в горах до самого
Арша и далее. Ехать было опасно даже с конвоем, Ч это значило напрасно ри
сковать жизнью трех или четырех злосчастных жандармов.
Ч Поэтому-то я и полагаю ехать без конвоя, Ч сказал епископ.
Ч Хорошо ли вы обдумали это, ваше преосвященство? Ч спросил мэр.
Ч Так хорошо, что решительно отказываюсь от жандармов; я уеду через час.

Ч Уедете?
Ч Уеду.
Ч Один?
Ч Один.
Ч Нет, ваше преосвященство! Вы не уедете.
Ч Послушайте, Ч сказал епископ, Ч там, в горах, есть маленький бедный пр
иход, я не посещал его уже три года. Там живут мои добрые друзья Ч смирные
и честные пастухи. Из тридцати коз, которых они пасут, им принадлежит толь
ко одна. Они плетут из шерсти красивые разноцветные шнурки и играют на са
модельных свирелях. Надо, чтобы время от времени им говорили о господе бо
ге. Что бы они сказали про епископа, который подвержен страху?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32