— Да что же мы, спятили? Мы ехали контролировать ситуацию, а не брать товар. Бабки подвезут те, кто нас встретит.Граф надолго задумался, а потом покачал головой:— Нет, Гриша не подходит.— Значит, свою жизнь вы ему доверяете, а семьсот штук зеленых — нет?— Вот именно нет, — подтвердил Граф.— Тогда я вижу только один выход. Колюня, сколько у нас бабок осталось?Штук пятьдесят?— Около того, — отозвался Трубач. — Ну, и за «ситроен» чирик—полтора можно взять.— С «ситроеном» нам уже возиться некогда. Значит, полтинник. Сейчас, Граф, мы отдаем вам пятьдесят тысяч баксов, а остальные — когда привезем предоплату за следующую партию товара… Опять несогласно? Тогда я не знаю. Предлагайте сами. В конце концов, это вам нужно, а не мне, — добавил я, а сам подумал: «Черт! Неужели не клюнул?»Граф немного помолчал и спросил:— Когда я могу получить эти пятьдесят штук?— Как только приедем в Нови Двор.— Я смогу увидеть товар?— Не доверяете?— Вы осторожный человек, Серж. Я тоже.— Сможете, — сказал я. Клюнуть, может, и не клюнул, но интерес к наживке проявил. Теперь главное — не спугнуть. — Могу я еще раз воспользоваться вашим телефоном? Какой здесь код?— Четыреста восемьдесят пять, — ответил Граф, передавая мне трубку.Я набрал номер нашей комнаты в отеле-теремке. Ответил Док.— Это Серж, — сказал я. — Звоню от Графа. Товар подготовлен?— Да.— Возьми с собой Митю и через час будьте в «ситроене». С товаром. Соберите все бабки, что у нас остались, и тоже принесите. Сидите в кабине и ждите меня.Остальные пусть страхуют со стороны. И если что — никаких нежностей. Все ясно?— Все, Серж, — ответил Док и положил трубку.— Почему в «ситроене», а не в вашем отеле? — спросил Граф.— Вас интересует, где мы живем?— Не очень.— Я так и подумал. Ну что, переодевайтесь, Граф, и поехали. Да, чуть не забыл! — Я вытряхнул из сумки пистолеты на полированную поверхность журнального столика. — Забирайте ваш арсенал.— Успели разрядить, — предположил Граф, не притрагиваясь к стволам и сверля меня своими пронзительными глазами-буравчиками.Я взял «глок», направил в пол длинный от глушителя ствол и два раза подряд нажал курок. Раздались два хлопка, в ковре появились две дырки с оплавленным по краям ворсом.Я положил пистолет на стол.— Убедились? Хотите сами попробовать?Граф взял «глок» и повертел его в своих маленьких пухлых руках. Я заметил, как Трубач подсобрался. Но на этот раз ему не представилось возможности продемонстрировать свою рысью хватку.— Вы сказали, что вам нравится эта машинка, — проговорил Граф.— Да, очень, — вполне искренне признался я. Он взял пистолет двумя руками, как чашу, и протянул мне через стол.— Дарю!— Вы шутите, Граф?— Дарю! — повторил он с таким самодовольством на физиономии, что прямо хоть руками разводи.Странные вещи вытворяет с нами наше самомнение. Очень странные. Если человек считает, что он красив, он и ведет себя, как красавец. И что самое поразительное — и женщины-то к нему чаще всего относятся, как к красавцу. А вот если человек считает, что он умен, то ведет себя, как последний дурак. И дураком же выглядит в глазах окружающих.А уж когда человек самовлюблен… Я принял «глок». Не потому, что он мне действительно нравился. А потому, что понял: я должен его принять. Но «спасибо» не сказал — это слово в его глубинном, изначальном смысле никак не годилось для этого случая. Не сказал я и «благодарю». А сказал то, что он и хотел услышать:— Графский подарок!И он сразу стал Наполеоном после Аустерлица.Небрежно-благосклонным к свидетелям своего триумфа.И мысли не допускающим, что кто-то может не восхищаться им и его не любить.Доверчивым дураком.Что для меня в этой ситуации было самым главным.Я попросил Трубача:— Пойди развяжи этих. Гришу сюда приведи, а остальные пусть сидят в «фиате».— Гриша — это который с перебитым носом? — уточнил Трубач. — Или без зубов?— Который самый целый из них, — подсказал Граф и удалился в гардеробную, даже и не подумав убрать пистолеты с журнального столика.Тут я их слегка и перезарядил. Патронами от «Макарова» заклинил магазины «байарда» и браунинга, а «маслятами» калибра 6,35 от этих дамских игрушек зарядил ПМ. Так что из браунинга и «байарда» теперь не смог бы выстрелить даже КИО, а стрелять из «Макарова» патронами калибра 6,35 вместо штатного 7,62 я не пожелал бы и моему первому взводному, который считал строевую подготовку важнейшей дисциплиной для будущих офицеров-десантников.Эту нехитрую работу я закончил как раз к тому моменту, когда из гардеробной появился Граф в белых брюках и синем блейзере с золотыми пуговицами, а Трубач с улицы ввел его телохранителя Гришу — крепенького мужичка, который выглядел так, словно побывал в руках у людей, не подписывавших Женевскую конвенцию о гуманном отношении к военнопленным. А если подписывавших, то не читавших. А если и читавших, то не очень внимательно. С виду-то он был вполне в норме, но двигался как робот с несмазанными шарнирами. Он тупо посмотрел на полусвалившегося с дивана Ленчика, потом на стволы передо мной, потом на меня, а уж только потом — со слабо обозначенным во взгляде вопросом — на Графа.— Все в порядке, — сказал Граф, — сейчас поедем в Нови Двор.Он взял со стола ПМ и сунул в подмышечную кобуру телохранителя, а браунинг и «байард» убрал в ящик письменного стола.— Он не сможет сейчас вести машину, — заметил я. — Ему нужно хоть пару часиков отдохнуть.— На заднем сиденье отдохнет. Сам поведу, — ответил Граф.— Могу я, — предложил Трубач. — Никогда не ездил на «альфа-ромео». А в «фиате» я все равно не поеду. Там этот Владас воняет. Ну, не воняет, Но мне кажется, что воняет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133