— удивилась Ольга. — По девять литров в день. Что я с ним буду делать?— Не скажи, голубушка, не скажи. Всегда творожок свежий будет, для дитя дело очень даже полезное, сметана, сливки, масло опять же свое, не из магазина, а како масло в магазине — маргарин, да и все.— Да не умею я масло делать!— Научишься, дочка, покажем. Дело нехитрое, век сами сбиваем. Еще, Сережа, по десятку яичек каждый день приносить будем, али, как захочешь, картошечкой, лучком или свеколкой. Там, глядишь, и своего бычка или телочку заведешь. Денег, правда, много платить не можем. Мы тут прикинули — по шесть тысячев со двора получится. А на семь не поднимемся. Как ты, Сережа, про это думаешь?— Сразу и не скажешь.— Тебе, можа, Бурлаков золоты горы сулил? — вступила в разговор другая бабулька. — Так ты, паренек, на его слова не поддавайся. Жулик он и пропойца.Весной трактор «Кировец» на сторону комусь сплавил, с самого как с гуся вода, а евонного главного инженера в тюрьму посадили. Бона каки у него золоты горы!— И верно, и верно, — закивали бабульки. Сергей повернулся к Ольге:— Что скажешь, жена?— Смешно. Но почему бы и нет? Решай.— Что ж, уговорили. Согласен.— Слава тебе Господи! — перекрестилась тетя Клава. — Дай Бог тебе, сынок, удачи. Токо если бы ты уже завтра с утра стадо выгнал, а? Мужиков своих мы тебе пришлем, помогут избу подлатать. А коровкам ждать не годится, самый травостой сейчас, только и время пожировать. Как, Сережа?— Ну, завтра так завтра… Вот так и стал вчерашний капитан спецназа затопинским пастухом. С рассвета он собирал буренок из Затопина и соседних полувымороченных деревень Излуки и Маслюки, выводил в поймы, на разнотравье, вымахавшее этим дождливым и теплым летом по пояс, к полудню пригонял к водопою на мелководье Чесны, почти у самого своего дома. Пока стадо жировало, обкашивал купавы и неудобицы, готовя сено на зиму — для своей телки или бычка, если появятся, а нет — на сено всего можно выменять: и дров, и картошки, и мяса. А иногда просто сидел на берегу, глядя, как на мелководье резвятся мальки, как медлительно тянутся по несильному течению длинные придонные травы, невольно щурился от отблесков солнца, щекотавших глаза.Душа, конечно, еще болела, но это была уже не острая боль открытого живого огня: все лечит время, понемногу отгорала обида, отпускала мука за Тимоху, поослаб стальной обруч, сжимавший сердце. Даже для Ольги и Настены он начал находить нечастые еще улыбки.В один из таких дней, когда он уже собирался отгонять стадо от реки, к отмели рядом с ним причалила плоскодонка. Сухощавый мужик в ватнике и резиновых сапогах, с седыми, коротко подстриженными волосами бросил весла в уключинах, выскочил на берег и вытащил лодку на песок.— Бог в помощь! — обратился он к Сергею. — Как тут у вас — судачок клюет?В лодке у него было полно рыболовной снасти. Сергей не ответил.— Эй, парень! Клюет тут, я спрашиваю? — повторил мужик.Сергей поднял на него тяжелый взгляд.— Валил бы ты отсюда, полковник, — миролюбиво посоветовал он. — Говна здесь и без тебя хватает. А мало будет — на то у нас бык есть.— Да ты чего? — попробовал обидеться мужик. — Какой я тебе полковник? И чего это ты тут раскомандовался?Не говоря ни слова, Сергей сгреб непрошеного гостя за шиворот и за задницу, крутанул вокруг себя и зашвырнул в речку. В мужике было килограммов семьдесят, но и Сергей форму еще не потерял.После этого ссунул его плоскодонку в воду и ногой оттолкнул от берега.— Плыви!.. — Предупредил:— Вернешься — с двустволкой встречу. У нас тут демилитаризованная зона. Понял, Голубков?— Откуда ты меня знаешь? — спросил полковник, стоя по грудь в воде.— Ты в Чечне контрразведкой командовал. А два года назад в Ставрополье тактические учения проводил.— Однако память у тебя! Может, поговорим?— Не о чем нам с тобой разговаривать.— А я, между прочим, хотел тебе привет от Коли Дьякова передать.— От какого Коли? — не понял Сергей.— От полковника Дьякова Николая Дементьевича. Быстро ты своих командиров забываешь!— Я не забываю. Я просто не хочу их вспоминать. Можешь от меня тоже передать ему привет.— Может, все-таки поговорим?— Сказано было: не о чем.— А если я скажу, что твой друг Тимоха, лейтенант Варпаховский, жив?— Врешь! Я своими глазами видел, как он с моста сорвался!— И все же уцелел. Каскадер. Может, хоть из воды разрешишь выйти?— Вылезай.Голубков вытолкнул на берег лодку, которую уже начало понемногу уносить течением, потом выбрался сам, таща на ногах плети кувшинок и водяных лилий.— Что с ним? — нетерпеливо спросил Сергей.— Все расскажу, — пообещал Голубков. — Дай только сначала отжаться.Он скинул резиновые сапоги и вылил из них воду, сбросил пудовые от воды ватник и штаны. С помощью Сергея выкрутил их, сколько смог, и расстелил на камнях сушиться. Потом, стыдливо оглядываясь, выжал трусы и майку и снова натянул их на себя. День был солнечный, теплый, вода в Чесне успела прогреться, но после неожиданного купания кожа на щуплом теле полковника пошла пупырышками, а зубы поклацывали от холода.Сергей снял с себя телогрейку и бросил полковнику:— Накинь.— Спасибо. А закурить не найдется?— Не курю.— Жалко. А то мои размокли… Ладно. Так вот, Пастух, уцелел твой Тимоха.Несколько переломов ног, рук, сильное сотрясение мозга, что-то с позвоночником, но, в общем, выкарабкался. Сейчас у них в госпитале, где-то в горах.— Как узнали? — спросил Сергей. — Разведка?— Нет, они сами на нас вышли. Высчитали его — что он из твоей команды. А за твою голову они, сам знаешь, миллион долларов назначили. Вот и предложили нам… — Обменять?— Нет, выкупить. И заломили — сначала триста тысяч баксов, потом сбавили до двухсот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133