Но время шло, а ничего неожиданного не происходило. Стычки федералов и боевиков то вспыхивали, то стихали, подписывались соглашения о перемирии и прекращении огня, которые тут же нарушались. Но последствия пребывания Волкова в Грозном все же проявились — и совершенно непредсказуемым образом. Голубков был срочно вызван в Москву, с неделю его гоняли по разным кабинетам Министерства обороны и ФСБ на собеседования с генералами и штатскими, которые не имели обыкновения называть себя, а потом в Главном управлении кадрами объявили:— Есть мнение предложить вам новое место службы. Здесь, в Москве. Экспертом в Управлении по планированию специальных мероприятий. Вы согласны?У Голубкова хватило ума не спрашивать, что это за специальные мероприятия, но другой вопрос он задал:— Кто начальник этого управления? Это был нормальный вопрос, законный.— Генерал-лейтенант Анатолий Федорович Волков, — ответил кадровик и добавил:— Он вас и рекомендовал.Примерно такого ответа Голубков и ждал.— Я согласен, — немного подумав, сказал он.А почему бы и нет? Чечней он был уже по горло сыт. Перспективы продвижения по службе там не было никакой, да Голубкова это давно уже не волновало. Стать генералом ему не светило ни с какой стороны. Возраст не тот. Да и не та это была война, на которой боевой офицер может быстро сделать карьеру. Карьеры делали в штабах, при большом начальстве. У Голубкова же за все время службы был только один шанс для рывка: сразу после Афгана поступить в Академию Генштаба. Но он упустил этот шанс: Нюра забеременела третьим ребенком, с жильем пришлось повозиться, пока сумели обменять двухкомнатную квартиру Голубкова в Екатеринбурге и двухкомнатную малометражку родителей Нюры в Москве на трехкомнатную в подмосковном Калининграде. Переезд, обустройство, то да се — так и ушло время. Ну, ушло и ушло. По крайней мере, его солдаты и молодые офицеры не будут посылать заявки на радиостанцию «Маяк» с просьбой исполнить для любимого командира песню «Как хорошо быть генералом».Что же до специальных мероприятий… Контрразведка и в Африке контрразведка.Разберемся как-нибудь, не пальцем деланы. Зато дома, каждый вечер с семьей — кроме командировок, которых, догадывался Голубков, будет немало. И все равно — дома. Нюше помощь, да и дети требовали отцовского глаза.Конечно, согласен.Через полчаса кадровик ввел его в кабинет начальника Управления, а сам на черной министерской «Волге», утыканной антеннами, вернулся на Фрунзенскую набережную, в «Пентагон».— Товарищ генерал-лейтенант, полковник Голубков прибыл для дальнейшего прохождения службы, — по всей форме доложился Голубков, хотя Волков был в штатском.— Отставить. У нас нет ни генералов, ни полковников. Есть Анатолий Федорович и Константин Дмитриевич. — Волков вышел из-за своего стола, обставленного десятком телефонов и аппаратов спецсвязи, пожал Голубкову руку и указал на одно из глубоких кожаных кресел, стоявших у стены кабинета возле низкого журнального столика. — Рад вас видеть, Константин Дмитриевич.Присаживайтесь. Этот вызов для вас был, наверное, полной неожиданностью?— Не полной, — признался Голубков. — Ему предшествовала наша случайная встреча перед вашим отлетом из Грозного. Бойцы вспоминают минувшие дни.— Что дает вам основания связывать эту встречу с вашим вызовом?— Генерал Жеребцов.— Неплохо, — отметил Волков. — Вы правы. Гибель генерала Жеребцова обезглавила нашу резидентуру в Чечне. Нужно было срочно искать замену. У меня была мысль предложить вашу кандидатуру, но… «Должность генеральская, а ты всего лишь старый полковник», — закончил про себя его фразу Голубков.— Дело не в том, что это генеральская должность, — словно бы угадав, о чем он думает, продолжал Волков. — Совсем не в этом. Я не знаю человека, который лучше вас ориентировался бы в обстановке в Чечне. Но вы совершенно незнакомы со спецификой нашей работы. Поэтому мы остановились на промежуточном варианте: в Чечню мы откомандировали одного из наших сотрудников, а ставшую вакантной в результате кадровых передвижек должность я решил предложить вам. У нас работают специалисты высшей квалификации в самых различных областях. Но порой им не хватает того, что я назвал бы заземленностью, умения оценить ситуацию с самой что ни на есть бытовой точки зрения. В том числе и оценить моральные аспекты проблемы. Вероятно, и мне этого не всегда хватает. Поэтому иногда случаются осечки. А одна из программ, блестящая по замыслу и сулившая огромную практическую пользу, едва не обернулась для нас катастрофой. Именно потому, что не был учтен нравственный фактор, взгляд самого обычного человека. У вас вопрос?У Голубкова был, конечно, вопрос. И не один — штук пятнадцать. Но задал он только один:— Кому подчиняется Управление?— Уполномоченным на то лицам, — чуть помедлив, ответил Волков. — Умеете вы задавать вопросы.— А вы умеете на них отвечать. Волков усмехнулся:— Это моя профессия. Итак, Константин Дмитриевич, я уверен, что мы сработаемся. Не хуже, чем в Кабуле. Особенно если вы не будете заявлять после каждой неудачи: «А что я вам, придуркам, говорил?»— Я так не заявлял, — запротестовал Голубков.— Но так думали. И были в большинстве случаев, насколько я помню, правы.Завтра я представлю вас коллективу и вашему непосредственному начальнику — генерал-майору Александру Николаевичу Нифонтову. Первое время мы не будем вас задействовать в разработке конкретных мероприятий. Осматривайтесь, осваивайтесь, а там и до дела дойдет.— Каковы будут мои обязанности в этот период адаптации?— Вы — эксперт оперативного отдела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133