— Капитан Пастухов, — назвался я.А за мной и ребята, по старшинству.Док:— Капитан медицинской службы Перегудов.Боцман:— Старший лейтенант Хохлов.Трубач:— Старший лейтенант Ухов.Артист:— Лейтенант Злотников.Муха:— Лейтенант Мухин.— Вольно. Садитесь, — кивнул командующий.Но гостя нам так и не представил. Товарищ из Управления по планированию специальных мероприятий. И будет с вас. Я и не подозревал, что такое управление существует. А какие специальные мероприятия оно планирует — об этом только сейчас стал догадываться.— У меня к вам, товарищи офицеры, несколько вопросов, — начал штатский. — Скажите, капитан Пастухов, эти материалы, которые вы вчера доставили… У них есть копии?Я сразу понял, куда он клонит. И ответил:— У нас — нет.— А у них?— Думаю, нет. Кассета не доснята, многие пленки не проявлены. Негативы снимков наверняка есть. Но снимки мелкие, даже погон не видно. А лица в марлевых полумасках.— У вас не было намерения сделать копию видеопленки?— Зачем? Если бы дело касалось только генерал-майора Жеребцова, эти материалы мы отнесли бы прямо в ОБСЕ. И прославили бы его на весь мир.— Почему же вы так не сделали?— Потому что на весь мир прославилась бы и Российская армия. А она и так прославлена с головы до ног.— Значит, вы думали о чести Российской армии?— А вы? — неожиданно вмешался Док. — Когда планировали это мероприятие? Если планировали его вы.Таким я Дока никогда не видел. Он с трудом сдерживал бешенство.Штатский словно бы не услышал его вопроса.— Спасибо, — сказал он. — Я удовлетворен вашими ответами.— Анатолий Федорович, я хотел бы поговорить с моими офицерами наедине, — обратился к нему командующий.«Анатолий Федорович — вот, значит, как его зовут», — взял я себе на заметку.— Разумеется. Ничего не имею против, — ответил штатский и вышел.Командующий проводил его тяжелым взглядом и повернулся к нам:— Курит кто-нибудь? Угостите сигаретой.Док выложил перед ним пачку «Мальборо» и зажигалку. Он был единственным, кто в нашей команде курил. Раньше Артист и Муха смолили, но после двух подряд тридцатикилометровых марш-бросков по горам с полной выкладкой, которые я специально для них устроил, как-то быстренько бросили. А вот у Дока не получалось.Командующий закурил и довольно долго молчал. Потом сказал:— Плохие у меня для вас новости, ребята. Очень плохие. От меня потребовали, чтобы я отдал вас под трибунал.— За что?! — вырвалось у Мухи.— Невыполнение боевого приказа. Нападение на генерала Жеребцова… Что ж ты его не пристрелил, капитан? Сам же сказал: он тебе в башку целил. И свидетелей у тебя вон сколько! Пристрелил бы — и дело с концом. Тоже мне, спецназ хренов!— В следующий раз так и сделаю, — пообещал я.— Не будет у тебя следующего раза. И ни у кого из вас не будет. Вы разжалованы и уволены из армии. Вчистую.Я даже засмеялся.— Не складывается, товарищ генерал-лейтенант. Это все равно что приказать: отрубить голову и повесить. Если мы разжалованы и уволены, значит — мы штатские.При чем здесь военный трибунал? А если трибунал, зачем увольнение? А вдруг трибунал решит, что правильней нас расстрелять?— Трибунала не будет. Я сказал, что сяду рядом с вами, потому что тоже не выполнил бы такого приказа. А Жеребцов сядет — за то, что его отдал.— Полегчало, — заметил я. — Трибунала, значит, не будет, а приказ об увольнении остается в силе?— Да, — сказал он и погасил сигарету. И тут же закурил новую.— Но за что? — снова спросил, почти крикнул Муха.— Не за что, а почему, — поправил командующий. — Или зачем.— Зачем? — повторил Муха.— Вы слишком много знаете. Программа, по которой проводились эти дела, закрыта… — Так это была целая программа? — спросил я. — И, наверное, кодовое название у нее было? Безумно интересно — какое же?— "Помоги другу".— Как?! — заорал я. — «Помоги другу»?! Да там что, в этом Управлении по планированию специальных мероприятий, параноики сидят? А может — поэты? «Помоги другу»! Сразу и не сообразишь, что кощунственней — сама программа или ее название! «Помоги другу»! Это надо же до такого додуматься!— Не забывай, капитан: благодаря этой программе многим нашим солдатам удалось спасти жизнь.— Многим — это скольким? — спросил Док.— У меня нет этой информации.— Может, стоит поинтересоваться? И сравнить: сколько тканей и органов было получено в ходе реализации этой программы и сколько использовано в наших госпиталях. С учетом того, что этим занималась не только команда капитана Труханова.Командующий нахмурился.— Вы хотите сказать… — Ничего конкретного, — возразил Док. — Просто мысли вслух. Однажды я видел биржевой каталог. Меня интересовало хирургическое оборудование для полевых госпиталей. И случайно я обратил внимание на строчку: «Препарат Ф». Мне объяснили: это гормональная вытяжка из эмбрионов, которые получают при абортах.И настоятельно советовали не вникать.— При чем здесь аборты? — не понял командующий.— Я не знаю, сколько стоит почка или роговица глаза, но цены могут быть сопоставимы с ценой препарата Ф. А цена его: сто тысяч долларов за один грамм.— За один грамм?! — поразился командующий.— Вот именно, — подтвердил Док.— Мы произведем самую тщательную проверку. Мой адъютант лично этим займется. Он парень въедливый. И если что… — О чем вы говорите?! — вмешался я. — О другом нужно говорить: сколько матерей не смогли в последний раз увидеть лицо своего сына!— Я повторяю: программа закрыта, — ответил командующий. — Продолжение ее признано нецелесообразным. Не без вашей помощи, — добавил он.Я поправил:— Скажите лучше: не без помощи полевого командира Исы Мадуева.— Сейчас это уже не имеет значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133