— Только никаких фокусов! — предупредила она, проглотив ложку картофельного пюре.
Очевидно, как ответ на ее замечание, Лукас налил себе вина и сделал знак слуге, ожидавшему приказаний в нескольких ярдах от них. Через несколько мгновений слуга вернулся с водой для Фиби.
— Спасибо, — сказала она, и слуга слегка склонил голову в знак признательности. Когда он удалился, Фиби подалась вперед и спросила тихим голосом:
— Этот бедняга невольник?
— Не знаю, — ответил Лукас. — Он служит на корабле!
— Так это не ваш корабль?
— Конечно нет. — Он разрезал ломоть жареного мяса на маленькие кусочки. — Я плантатор, Дункан единственный моряк в нашей семье. И Рурки не держат рабов.
— Тогда как вы узнали, где его искать? Дункана, я имею в виду.
— Я не знал, — ответил Лукас после паузы. Он, очевидно, был из тех людей, которые любят все аккуратно разложить на тарелке, прежде чем начать есть. Фиби уже прикончила половину своей порции и думала о добавке. — Это была счастливая случайность для всех нас, хотя я, конечно, знал, что Дункан часто посещает эту часть Карибского моря.
Фиби отложила вилку, забыв о голоде.
— Кто-то сказал вам.
Лукас печально взглянул на нее.
— Кому и зачем бы это понадобилось? — спросил он. — За моего брата раз десять объявляли награду. Англичане хотят его повесить.
От этого напоминания у Фиби все внутри перевернулось.
— Как вы можете сражаться на их стороне против Дункана, — спросила она, — когда знаете, как англичане обошлись с ним?
Лукас отодвинул от себя тарелку.
— Он рассказывал вам, да? Фиби кивнула.
— Я согласен, что Шеффилд поступил бесчестно, — кивнул Лукас, и бледность под его загаром сказала Фиби, что он вспоминает день, когда был высечен Дункан, во всех кровавых подробностях. — С другой стороны, Дункан должен был подумать, даже в пятнадцать лет, прежде чем… — Он остановился, чтобы прочистить горло, и на его скулах заиграл бледный румянец. —…Чем… э-э-э —.. соблазнять чужую жену. Трудно придумать, большее оскорбление для мужчины.
— Ему было пятнадцать лет, — возразила Фиби. — Его можно было запереть дома или отослать спать без ужина. Но высечь? Так нельзя обращаться даже с животными, не говоря уже о людях.
Лукас отшатнулся от нее.
— Что это значит? О каком «чудовищном наказании» вы говорите?!
Фиби к этому моменту почти забыла, что ей пришлось путешествовать во времени и что раньше она жила совсем другой жизнью в другом мире.
— Неважно, — ответила она.
— Нет, пожалуйста, мне любопытно. Скажите мне.
Фиби прикусила губу. Подробное объяснение никак не входило в ее планы ей пришлось бы рассказать о самолетах и, что им иногда не дают разрешения на взлет. Даже если бы она сумела донести до Лукаса идею летающей машины, он все равно мог бы не увидеть связи между самолетом, которому не разрешен вылет, и ребенком, оставленным дома в наказание.
— Это такое выражение, — сказала она неубедительно, потому что понимала, Лукас от нее не отстанет. — Оно означает, что Дункана несколько недель не выпускали бы из дома. Лукас нахмурился.
— Едва ли это послужило бы ему наказанием, — ответил он. — Он бы спал и читал, удовлетворял бы свою страсть к музыке и все это время донимал слуг.
— Вы считаете, что он заслуживал порки? Лукас снова побледнел.
— Конечно, нет!
— Тогда чего же?
— Я думаю, — с живостью сказал Лукас, кладя свою салфетку на стол, — что Дункан должен был прежде всего держаться подальше от Франчески Шеффилд.
Они зашли в тупик. Фиби вздохнула и уныло посмотрела на свою тарелку. Обед был таким вкусным, но сейчас у нее появилось ощущение, как будто кто-то скомкал полотенце и запихнул ей в горло.
— Что произошло с вашими волосами? — спросил Лукас после длительной, неловкой паузы.
Фиби обдумала несколько ответов, естественно, исключающих правду, и решила придерживаться слегка измененной версии рассказа О. Генри.
— Моя бедная старая мать была больна, и я продала свои пышные косы, чтобы купить ей лекарство.
Лукас мгновение смотрел на нее, явно смутившись, затем встал со своего стула.
— Пойдемте, мистрисс Рурк, — сказал он. — Вы наверняка утомились. Я провожу, вас в вашу каюту.
Фиби замешкалась. Дункан сказал, что она будет в полной безопасности с Лукасом, но, возможно, он знает своего брата не так хорошо, как ему кажется.
Лукас улыбнулся, взял ее под руку и похлопал ее по ладони.
— Я джентльмен, — сказал он. — А даже если бы и не был им, то не мог бы забыть ни на мгновение, что вы жена моего брата.
Фиби почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. Лукас говорил правду, она понимала это, хотя не могла бы объяснить, чем вызвана ее уверенность.
Лукас проводил ее до удобной и уютной каюты, снабженной умывальником, полотенцем и мягкой койкой с накрахмаленными льняными простынями, и терпеливо ждал на пороге, пока она оглядывала свои апартаменты.
— Отдыхайте, Фиби, — сказал он. — И не беспокойтесь чересчур о Дункане. Он умеет избегать встреч с англичанами.
— Да, — ответила Фиби ровным тоном. — Я уверена, он будет в полной безопасности, если только его не предаст кто-нибудь, кому он доверяет.
Лукас слегка покраснел.
— Вы думаете, что я веду Дункана навстречу погибели, как баран ведет овец на бойню?
— А это правда?
— Нет. — Хотя Лукас тихо произнес это слово, Фиби показалось, что он закричал. — Нет, — сказал он снова более спокойно, разглаживая свой жилет. — Моя дорогая, несмотря на наши политические разногласия, я люблю своего брата. Я, скорее сам расстанусь с жизнью, чем допущу его гибель. — Он помолчал и чопорно наклонил голову в знак прощания. — Спокойной ночи, — сказал он и затворил дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101