Это же ползут транспортные «юнкерсы» — Ю-52. Теперь ясно: они летят к своим окруженным войскам в район Каменец-Подольска, везут боеприпасы, горючее. Как же в прошлую ночь мы прохлопали? Впрочем, и сейчас мы взлетели на свой страх и риск.Пара «юнкерсов», летящих мне навстречу, уже рядом. Разворот — и я сзади них. Ба, какие махины! Мне еще не приходилось с такими встречаться, но они хорошо знакомы по снимкам и описаниям. Машины с малой скоростью, без брони, защитные пулеметы только сверху и по сторонам. Подходи сзади — и ты недосягаем. А горят, как бензиновые бочки. И эти беспомощные, неуклюжие громадины ползут без истребителей прикрытия.Подхожу к левому транспортнику. Из моторов выплескиваются блеклые струйки пламени, освещая большие толстые крылья со зловещими черными крестами. При виде фашистских опознавательных знаков холодеет внутри и все пружинится, готовясь к удару. После первой очереди с левого борта «юнкерса» высунулся огромный черно-красный язык и, словно испугавшись, тут же исчез. Я хотел было дополнить горяченького, но из самолета вырвались клубы дыма, за ними потянулись дымные струи огня, потом вся махина вспыхнула и развалилась на огненные куски.На очереди второй транспортник, а сзади — целая вереница. И нет истребителей прикрытия. Вот здорово! Бей без оглядки. Это же мишени. Нужно не торопиться. Боеприпасов хватит на много-много «юнкерсов». К тому же луна, хотя и меньше половинки, а сияет здорово, освещая цели. Да и сесть на землю поможет ночное светило.И вот вторую громадину подвожу под прицел. Нужно стрелять так же, как и по первой, — в центральный мотор: сзади него находится экипаж, очередь прошьет и мотор, и экипаж и запалит бензин. Плавно поднимаю нос своего «яка». Туша «юнкерса» вползает в прицел. Но мне нужен центральный мотор. Вот и он. Ну как тут промахнуться! В этот последний момент перед глазами что-то сверкнуло, раздался глухой взрыв, и в кабине по-змеиному зашипело, лицо ожгло чем-то горячим, влажным и обволокло. Я ничего не вижу. Мой «як», как ошпаренный (а он действительно был ошпарен), отпрянул от «юнкерса» и провалился вниз. Подбит мотор, и вода с паром хлещет по лицу? Но вражеских истребителей не было. Может быть, полоснули по мне какие-то новые пулеметные установки с транспортника?.. Догадок нахлынуло много, но по опыту чувствую — не то. А не гранаты ли?Я вспомнил, как недавно под Луцком при атаке бомбардировщика передо мной вспыхнуло облако, раздался взрыв. Тогда самолет противника, защищаясь от меня, сбросил на парашютах гранаты, они повредили в моторе систему охлаждения, и меня обдало горячей водой и паром. Много было воды, сейчас же как будто только пар. А впрочем, пар ли это? Не газы ли? Мне пришлось раз вскочить в желтое облако, образованное Хейнкелем-111. Нет, сейчас не то.Все эти мысли промелькнули за какой-то короткий миг. Но через одну-две секунды, когда облако пара и воды исчезло и я снова увидел небо с луной и плывущие, «юнкерсы», понял, что сейчас просто перегрелся мотор. Прибор температуры воды показывал чуть ли не 150 градусов. В системе охлаждения образовалось большое давление, и сработал редукционный клапан. Через него взрывом выплеснулась вода, превратившаяся в воздухе в пар.В кабине уже запахло гарью. Нужно на посадку. А «юнкерсы» плывут над головой. Какая досада, что мой «як» задыхается от жары. Почему так случилось? Мушкин?.. Рационализация с чехлами и подушкой для водяного радиатора?.. Нужно пересесть на другую машину. Немедленно на аэродром. Как хорошо, что он оказался подо мной.— Подготовьте другой самолет, — попросил я по радио, заходя на посадку.На земле я сразу кинулся к водяному радиатору. Там, закрыв его, торчала подушка. Изобретение Мушкина не сработало: оборвалась веревочка. Если бы не она, сколько бы теперь лежало на земле «юнкерсов»! Разве не обидно! Эх, Дима, Дима! Впрочем, не только Мушкин виноват. Положено, прежде чем взлететь, взять разрешение у механика, а я этого не сделал: поторопился. Ну как же не вспомнить слова своего инструктора в школе летчиков Николая Павлова: «Поспешность в авиации — враг номер, один».— Мушкин, Мушкин! — В темноте я позвал механика, чтобы узнать, на каком самолете снова подниматься в воздух. Но, видимо, у меня был такой вид, что тот предпочел не попадаться мне на глаза.Другой самолет был готов, и я сел в него. Однако подбежал Лазарев:— Срочно явиться к командиру полка.Василяка с микрофоном в руке находился с группой офицеров у радиостанции рядом с землянкой КП.— Вылет запрещаю! — отрезал он мне, тыча микрофоном в небо: — Не видишь, что ли? Один самолет уже сломали. При посадке ткнулся в землю.Я так был взвинчен случаем с подушкой и шумом проходящих над нами «юнкерсов», что не разглядел садящиеся наши «яки», которые задержал бой, и их настигла ночь. Командир беспокоился о посадке: никто из летчиков ночью не летал, а тут я со своим взлетом.Над аэродромом снова установилась тишина: первая волна «юнкерсов» прошла, а наших над аэродромом больше не было. Серпик месяца уже опустился низко. С юга приволоклась большая туча, а двоих летчиков все еще нет. Василяка подошел ко мне и подавленно, скорее советуясь, чем упрекая:, сказал:— Ну вот, где твой «старик»? Да и Андрей Качковский не вернулся. А если и вернется — ночного старта нет…Командиру было о чем тревожиться. Полк не имел задачи по уничтожению «юнкерсов». Но как быть — враг летает над нашими головами! И Василяка решил рискнуть. Он, взяв на себя ответственность, разрешил нам с Хохловым подняться ночью на перехват противника. Мы поднялись. Хохлова нет, но я был твердо уверен, что Ивана ночь не проглотит:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134