Поднимая пыль, появилась грузовая машина. В ее кузове, опираясь на кабину, стоял Мушкин. Увидев нас, он приветливо замахал руками. Машина остановилась. Из кузова с довольным видом бодро выпрыгнул наш посланец. «А где яблоки?» — в один голос спросили мы. Мушкин растерянно взглянул на большие, почерневшие от копоти и масла руки и, повернувшись назад, к уходившей машине, бросился за ней. Бежал так, что его огромные сапоги слились в одно черное колесо. И конечно, не догнал. —Эта забавная история вызвала у меня улыбку. Мушкин заметил и, видимо подумав, что я смеюсь над ним, осмотрел на себе одежду. Я напомнил о чемодане. Оба от души смеемся. И после этого смеха, снявшего напряжение ожидания, мне удалось отвлечься от действительности и собраться с мыслями.Виталий Дмитриевич Марков. Как неприветливо мы встретили его, когда он прибыл в эскадрилью. Прошло два месяца боевой работы, и Виталий завоевал, именно завоевал дружбу лучших летчиков полка. А на фронте храбрые дружат только с храбрыми. У него уже восемь лично сбитых самолетов противника и ни одной неудачи, ни единой царапины на своем «яке». Редкое явление. Очень редкое, если не исключительное. И в этом заслуга боевых командиров, сумевших так безболезненно ввести его в боевой строй.Молодые летчики у нас сейчас похожи на детей, которых мы, «старики», оберегаем от всех опасностей. И вот замечательный результат с Марковым. Я анализирую один его воздушный бой за другим и, к своему огорчению, прихожу к выводу, что ему не довелось участвовать ни в одной жаркой и тяжелой схватке, где бы от него потребовалось полное напряжение душевных и физических сил, всего опыта и знаний, где бы он мог почувствовать бездонную сложность воздушных сражений и бесконечную возможность всяких неожиданностей. Он еще не познал, как к летчику стучится смерть. Это, конечно, неплохо, что Виталий не встречал костлявую. Однако не перестарались ли мы в своем усердии, как это бывает с чрезмерно заботливыми родителями, которые держат детей только в тепличных условиях.Желая сгладить свой недружелюбный прием, когда Марков только что прибыл в полк, мы к нему отнеслись особенно приветливо. Часто не замечали его ошибок, а хвалили излишне много. Этим мы могли ввести Маркова в заблуждение относительно его боевых возможностей.В напряженные фронтовые будни крутишься в гуще событий, столько приходится повидать, пережить, услышать и переговорить, что подчас физически не в силах все осмыслить и оценить. Во время боев многое не замечаешь, потому что думаешь только о текущих событиях, захвативших тебя. От них не можешь оторваться. В них твоя жизнь и смерть. Сейчас я, как бы удалившись от войны и глядя на нее со стороны, внимательно проследил путь боевого товарища и понял: все его личные победы — легкие победы. Они могут породить у Маркова излишнюю самоуверенность. Человек берет силу, набирается опыта и мужества в трудностях и даже ошибках. Хорошо, что командир полка приказал мне написать на Маркова боевую характеристику. На чистой бумаге мысли и наблюдения, точно солдаты в строю, занимают свои положенные места, дисциплинируются, и в них легче разобраться.Мы обкрадываем и обедняем себя, когда пренебрегаем бумагой, перепоручаем изложение своих мыслей и даже распоряжений и указаний другим. Надо почаще оставаться наедине с бумагой. Такое уединение дает лучшую возможность объективно понять и оценить события, в которых ты являешься активным участником.Как написать коротко и ясно о характере Маркова? Главная его черта — упорство. Ни в чем не терпит фальши и лицемерия. И прям бывает до бестактности. Так влюблен в авиацию, что, кажется, не будь ее, и для Маркова — конец жизни.Кое-кто из офицеров штаба считает Маркова замкнутым и нелюдимым. Неправда. Виталий просто не любит раскрываться малознакомому человеку. А с близкими — душа нараспашку, Среди друзей весел, но не терпит пустозвонства и глупых острот. По его мнению, человеку природой не так много времени отпущено, чтобы прожигать его бессмысленной болтовней. Ничего путного не можешь сказать — молчи. В молчании рождаются мысли. Но как весь этот спартанский образ мышления и поведения человека изложить официальным языком?Шум запускающихся моторов отвлек меня от дум про Маркова. Я наблюдаю, как выруливает/на взлет и уходит в небо группа Сачкова. Садится патрульная пара. Над аэродромом наших истребителей больше нет. Тишина. Солнце опускается в мутный горизонт. И снова карандаш за работой. Один листок исписан, второй, начал третий.Тра-та-та, тра-та-та — взахлеб рассыпались противные очереди эрликоновских пушек. Голова сама повернулась на опасные тра-та-та. Два Фокке-Вульфа-190 пикируют с востока и с большой дальности поливают нас огнем из своих восьми пушек. Видимо, эта пара истребителей пришла блокировать аэродром. За ними нужно ждать главные силы. Надо немедленно взлететь. Прыжок — и я в «яке».— Обставить взлет! — Слышу по радио голос командира полка. — К аэродрому подходят наши.Выключив мотор, я вьшел из кабины. «Фоккеров» и след простыл. Четверка Лазарева парила над нами.Я подошел к своей «канцелярии» и не нашел ни одного листка бумаги. Гуляющий ветерок и струя от винта моего самолета унесли их в степь.
6 В этот вечер сумерки были очень короткими. Большое багровое солнце, скрывшись за горизонтом, будто разорвало там какие-то оковы и выпустило на свободу кипящие серые тучи. Они, словно злобные волны морской стихии, быстро погасили зарю и закрыли все западное небо. Серпик луны, как бы обрадовавшись, что ему больше нет конкурентов, засиял вовсю. Но каждый понимал, что через несколько минут и его замуруют бешено мчащиеся с запада облака, несущие бурю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134