Как же вы не слышали, что профессор входил в комнату? Вы ведь говорили, что в первый раз узнали о трагедии, когда профессор позвал вас из библиотеки и велел отыскать м-ра Сперлинга.Лицо лакея побелело; я заметил, что пальцы его нервно сжимались и разжимались.— Я мог выйти на минуту из комнаты м-ра Арнессона, — с усилием объяснял он. — Да, это очень возможно. Вспоминаю, сэр, что я ходил в бельевой чулан…— О, наверно. — Ванс снова впал в апатию.Маркхэм курил, сосредоточенно разглядывая середину стола.— Кто-нибудь другой заходил сегодня, Пайн? — спросил он.— Никто, сэр.— И вы не можете дать какого-нибудь объяснения тому, что случилось?Пайн покачал головой, устремив глаза в пространство.— Нет, сэр. М-р Робин был весёлый, всеми любимый молодой человек. Он был не из тех, кто внушают мысли об убийстве; если вы понимаете, что я подразумеваю.Ванс поднял глаза.— Не могу сказать, чтобы я вполне понимал, что вы подразумеваете, Пайн. А откуда вы знаете, что это не несчастный случай?— Я ничего не знаю, сэр, — был спокойный ответ. — Но кое-что я понимаю в стрельбе из лука, и я сразу же увидел, что м-р Робин убит охотничьей стрелой.— Вы очень наблюдательны, Пайн, — заметил Ванс, — и вполне искренны.Было ясно, что никаких прямых сведений от этого человека добиться нельзя, и Маркхэм быстро отпустил его, приказав Хэсу вызвать кухарку.Когда та вошла, я сразу же заметил сходство между отцом и дочерью. Это была неопрятная женщина лет сорока, высокая, угловатая, с продолговатым лицом и большими руками и ногами.После нескольких предварительных вопросов стало ясно, что она вдова, фамилия её Бидл, и пять лет тому назад, после смерти мужа, поступила к профессору Дилларду по рекомендации Пайна.— В котором часу вы вышли сегодня из дома, Бидл? — спросил её Маркхэм.— В половине десятого, сэр. — Она, видимо, чувствовала себя неловко. В её голосе звучали тревожные интонации.— А в котором часу вернулись?— Около половины первого. Меня впустил вот этот человек, — она злобно посмотрела на Хэса, — и обошёлся со мной как с преступницей.Хэс улыбнулся.— Время названо точно, м-р Маркхэм. Она обиделась, что я не пустил её вниз.Маркхэм неодобрительно покачал головой.— Знаете вы что-нибудь о том, что произошло здесь утром? — продолжил он, внимательно разглядывая женщину.— Что же я могу знать? Я ведь была на рынке.— Видели ли вы м-ра Робина или м-ра Сперлинга?— За минуту до моего ухода они прошли мимо кухни в комнату для упражнений в стрельбе.— Слышали вы что-нибудь из их разговора?— Я не подслушиваю за дверьми.Маркхэм сердито сжал челюсти и собрался что-то сказать, но Ванс раньше его заговорил с женщиной:— Следователь думал, что, может быть, дверь была отперта, и вы могли случайно услышать что-нибудь из их разговора, несмотря на ваше похвальное желание не подслушивать.— Дверь, возможно, и была открыта, но я ничего не слышала, — Неприятным тоном ответила она.— Значит, вы не знаете, был ли ещё кто-нибудь в клубной комнате?Глаза Бидл сузились, и она подозрительно посмотрела на Ванса.— Может быть, и был кто-нибудь, — медленно сказала она. — Да, я как будто слышала голос м-ра Друккера. — Ядовитая нотка послышалась в её голосе, и тень жестокой улыбки появилась на её губах. — Он заходил сегодня рано утром к м-ру Арнессону.— Он заходил? — Ванс казался удивлённым этим сообщением. — Вы его видели?— Я видела, как он пришёл, но не заметила, когда он вышел. Он постоянно толчётся тут.— Толчётся? Вот не подумал бы!.. Да, между прочим, через какую дверь вы вышли, отправляясь на рынок?— Через парадную. С тех пор, как мисс Белл сделала из подвала клубную комнату, я всегда хожу через парадную дверь.— Так что сегодня утром вы не входили в комнату для упражнений в стрельбе?— Нет.Ванс выпрямился в своём кресле.— Спасибо за помощь, Бидл. Больше вы нам не нужны.Когда кухарка вышла, Ванс встал и подошёл к окну.— Мы тратим силы впустую, Маркхэм, — сказал он. — Ничего мы не добьёмся ни от прислуги, ни от членов семейства. Надо пробить психологическую стену и тогда уже бросаться на приступ. В здешнем семействе у каждого свои сокровенные переживания, и каждый боится, чтобы они не просочились наружу. Каждый говорил меньше, чем знает. Неприятно, но верно. Все, что мы узнали, не связано одно с другим, и если хронологически события не совпадают — значит, они произвольно искажены. Во всех этих россказнях я не нашёл намёка на внутреннюю связь.— Может быть, в действительности связи нет, — возразил Маркхэм, — но мы никогда не найдём её, если прекратим допросы.— Ты очень доверчив! — Ванс подошёл к столу. — Чем больше мы задаём вопросов, тем больше мы запутываемся. Даже показание профессора Дилларда не было вполне правдиво. Что-то он скрывает. Арнессон коснулся самого живого места своим вопросом. Ловкий парень этот Арнессон. Затем атлетическая дама с мускулистыми икрами. Она старается выпутать себя и свою компанию, так чтобы и пятнышка на них не осталось.У Пайна тоже есть что-то на уме. Эта пухлая маска прикрывает много необыкновенных мыслей, но никакими вопросами до них не докопаешься. Какая-то фальшь и относительно его утренних занятий. Он говорил, что провёл все утро в комнате Арнессона, но он явно не знал, что профессор принимал солнечную ванну на балконе Арнессона. И эта его отлучка в бельевой чулан более чем подозрительна. Из показаний Бидл следует, что она терпеть не может слишком общительного м-ра Друккера и постаралась его замешать в дело. Она «думает», что слышала его голос в злополучной комнате. Но кто знает, так ли это? Все это мы и должны разузнать. Следует вежливо поговорить с самим м-ром Друккером…Послышались шаги на лестнице, и в дверях появился Арнессон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56