Но был ли это страх реальной или выдуманной опасности, я не могу сказать. Она давно живёт на границе реальности и фантазии.Наступило короткое молчание, затем Ванс спросил:— А самого Друккера вы считаете ответственным за свои поступки?— Так как он мой пациент и до сих пор я оставляю его на свободе, то вопрос ваш я считаю неуместным, — холодно ответил доктор.Маркхэм заговорил властно.— У нас нет времени подбирать выражения, доктор. Мы ведём следствие о ряде отвратительных преступлений. М-р Друккер причастен к одному из них, до какой степени — мы не знаем. Но наш долг узнать.Первая реакция доктора была воинственного характера, но он сдержал себя и ответил прежним снисходительным тоном.— Есть несколько степеней ответственности. Ум м-ра Друккера слишком развит, как это часто бывает у горбунов. Умственные процессы у него обращены, так сказать, внутрь себя, а недостаток нормальных физических реакций часто ведёт к заблуждениям. Но у м-ра Друккера я не заметил ничего, указывающего на это. Он очень раздражителен и склонён к истерии, но такое психическое состояние свойственно его болезни.— В чем заключается его отдых?— В детских играх, я полагаю. Такие забавы часто нравятся калекам. Не имея нормального детства, он хватается за то, что даёт ему возможность до некоторой степени пополнить детские переживания. Эти детские забавы и удерживают в равновесии его чисто умственную жизнь.— А как относится миссис Друккер к этим играм?— Очень их одобряет. Она часто, перегнувшись через стену, смотрит на детскую площадку в Риверсайдском парке, когда он там забавляется. И всегда возглавляет детские праздники и обеды, устраняемые её сыном в их доме.Через несколько минут мы ушли. Хэс каким-то испуганным голосом спросил:— Великий Боже! Во что это дело обратится?В доме Друккеров нам открыла дверь высокая полная немка, заявившая нам, что м-р Друккер очень занят и никого не принимает.— А все-таки вы доложите ему, — сказал Ванс, — что следователь желает поговорить с ним.Тотчас же, точно в паническом страхе, она побежала по лестнице. Мы услышали стук в дверь, затем голоса, а через несколько мгновений она вернулась и сообщила, что м-р Друккер готов принять нас в своём кабинете.Когда мы проходили мимо неё, Ванс повернулся к ней и спросил:— В котором часу встал м-р Друккер вчера утром?— Не знаю, — испуганно пролепетала она. — Вероятно, в девять, как всегда.Друккер принял нас, стоя у большого стола, заваленного книгами и рукописями.Ванс одно мгновенье пристально смотрел на него, точно стараясь узнать, какая тайна скрывалась за его беспокойными впалыми глазами.— М-р Друккер, — начал он, — мы вовсе не желаем причинять вам излишних беспокойств, но мы узнали, что вы были знакомы с покойным Джоном Сприггом. Не знаете ли вы, по какой причине кто-нибудь мог желать его смерти?Друккер встал. Несмотря на старание овладеть собою, голос его слегка дрожал, когда он заговорил.— Я знал м-ра Спригга поверхностно. Что касается его смерти, у меня нет никаких предположений…— Под телом был найден клочок бумаги с математической формулой Римана, которую вы включили в вашей книге в главу о предельности физического пространства. — Говоря это, Ванс подвинул к себе по столу один из отпечатанных на машинке листов и пристально посмотрел на него.Друккер не заметил этого. Снова Ванса приковали его внимание.— Не могу понять, — уклончиво сказал он. — Можно посмотреть на запись?Рассмотрев бумажку, Друккер вернул её обратно; его маленькие глаза злобно сощурились.— Вы спрашивали Арнессона? На прошлой неделе он говорил на эту тему со Сприггом.— Да, — беспечно ответил Ванс. — М-р Арнессон не мог пролить света на этот инцидент. Мы подумали, что, может быть, вам удастся то, чего он не смог сделать.— Очень жаль, но я не могу быть ничем полезен. — В ответе Друккера была насмешки. — Формулу всякий может употребить. Почему вы обратились ко мне?— Не только формула направила наши стопы к вашей двери. У нас, например, есть причины допускать, что смерть Спригга связана с убийством Робина…Длинные руки Друккера ухватились за край стола, глаза засверкали.— Спригг и Робин… связаны! Ведь вы же не верите газетной болтовне?.. Это отвратительная ложь! — Лицо его скривилось, голос стал пронзительным. — Это безумный вздор… Нет никаких доказательств, никакого намёка на доказательства!— Кок-Робин и Джонни Спригг, — тихо, но настоятельно сказал Ванс.— Чепуха! Бессмысленная чепуха! Боже мой, да неужели весь мир помешался! — Он качался взад и вперёд и бил рукой по столу, разбрасывая бумаги в стороны.— А вы не знакомы с Епископом, м-р Друккер?Качание прекратилось, он с ужасающей напряжённостью посмотрел на Ванса.— Вы тоже… вы тоже сошли с ума! — Он обвёл всех нас глазами. — Вы проклятые глупцы! Никакого Епископа не существует! Да и Кок-Робина и Джонни Спригга никогда не было, И вы, взрослые люди, пытаетесь испугать меня — меня , математика — детскими сказками.Он истерически захохотал.Ванс быстро подошёл к нему, взял его за руку и повёл к кресту. Понемногу смех прекратился, и он с трудом помахал нам рукой.— Нехорошо, что Робин и Спригг убиты, — заговорил он медленно и бесцветно. — Но только дети и стоят внимания… Вы, наверное, найдёте убийц. Если же нет, то, может быть, я помогу вам. Но не позволяйте воображению увлекать вас. Держитесь фактов… фактов…Он был утомлён, и мы ушли.— Он испуган, Маркхэм, чертовски испуган, — заметил Ванс, когда мы опять были в передней. — Очень бы я хотел знать, что таится в этом остром, но сбитом с пути уме.По дороге к двери миссис Друккер он заметил:— Это не лучший способ наносить визиты дамам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56