Как вы полагаете, сэр, не лучше ли нам сейчас же поговорить с ним?Маркхэм согласился. Хэс отдал приказ по телефону, и через десять минут явился Гилфойл. Хэс набросился на него, как только он вошёл.— В котором часу Друккер ушёл из дому вчера вечером?— Около восьми, сейчас же после обеда.— Куда он пошёл?Он вышел через заднюю дверь, прошёл по стрельбищу и через стрелковую комнату вошёл в дом Дилларда.— Просто посидеть?— Как будто так, сержант. Он проводит много времени у Дилларда.— А в котором часу он вернулся?Гилфойл беспокойно задвигался.— Похоже на то, что он совсем не возвращался, сержант.— Не возвращался? — жёлчно переспросил Хэс. — После того, как он сломал себе шею, конечно, ему было не до возвращения домой!— Я хотел сказать, сержант…— Вы хотите сказать, что Друккер, с которого вы не должны были спускать глаз, отправился в восемь часов к Дилларду, а вы уселись в беседке и задремали… В котором же часу вы проснулись?Гилфойл вспыхнул.— Я не спал всю ночь. То, что я не видел, как этот молодец вернулся домой, не значит, что я не караулил.— Почему же вы не позвонили мне, что он развлекается где-то в городе?— Я думал, что он вернулся через парадную дверь.— Слишком много думаете, мозг-то у вас не очень утомлён?— Послушайте, сержант, мне ведь не было приказано ходить следом за Друккером. Вы велели мне караулить дом и следить, кто в него входит и выходит, а при малейшем шуме вломиться в дом. Друккер ушёл к Диллардам в восемь часов, и я не сводил глаз с окон его дома. Около девяти часов кухарка идёт наверх и зажигает свет в своей комнате. Через полчаса свет гаснет. Потом около десяти часов свет появляется в комнате Друккера…— Что такое?— Да вы же слышите! В десять часов в комнате Друккера зажигается свет, и я вижу движущуюся тень. Спрашиваю вас, сержант, вы не были бы уверены, что Горбун вернулся домой через парадную дверь?— Может быть, — согласился Хэс. — А вы уверены, что это было в десять часов?— Я не смотрел на часы, но уверен, что это было около десяти часов.— А когда свет погас в комнате Друккера?— Он горел всю ночь. Друккер ведь не обращает внимания на время; уже два раза у него и раньше был свет до утра.— Это понятно, — раздался ленивый голос Ванса. — Вчера он решал трудную задачу. Но скажите, а в комнате миссис Друккер тоже был свет?— Как всегда. Старая дама на всю ночь оставляет свет в своей комнате.— Кто-нибудь наблюдал за парадной дверью Друккера сегодня ночью? — спросил Маркхэм.— Только до шести часов. Наш человек следит за домом Друккера весь день, но он оканчивает дежурство в шесть часов, когда Гилфойл становится на свой пост за домом.— А на каком расстоянии от двери в переулок вы стояли ночью? — спросил Ванс.— Может быть, на расстоянии сорока или пятидесяти футов.— И между вами и переулком была железная решётка и ветви деревьев?— Да, сэр. Вид был несколько закрыт, если вы на это намекаете.— Возможно ли из дома Дилларда выйти и вернуться через эту дверь так, чтобы вы не заметили?— Может быть, сэр, — согласился сыщик, — особенно, если малый не хотел, чтобы я его видел. Было туманно и темно, шум с Риверсайдской аллеи заглушал его шаги, если он был достаточно осторожен.Когда Гилфойл был отпущен, Ванс дал выход своему недоумению.— Дьявольски сложная ситуация. Друккер зашёл к Диллардам в восемь часов, а в десять был сброшен со стены. Записка, принесённая Кинаном, была проштемпелёвана в одиннадцать часов вечера, значит, она была отпечатана до преступления. Епископ заранее обдумал свою комедию и приготовил заметку в газеты. Поразительная дерзость! Возможно только одно допущение: убийца в точности знал все, что касалось Друккера, знал даже то, что произойдёт между восемью и девятью часами вечера.— Насколько я понял, — сказал Маркхэм, — твоя теория заключается в том, что убийца вошёл и вышел через переулок между большими домами!— У меня нет никакой теории. Я спросил о переулке, чтобы убедиться, что никто не проходил через него в парк, кроме Друккера. В таком случае навязывается гипотеза, что убийца прошёл в парк по этому переулку и таким образом ускользнул от наблюдения.— Если этот путь был доступен для убийцы, то совершенно неважно, кого видели вместе с Друккером, — мрачно заметил Маркхэм.— Совершенно верно. Тот, кто инсценировал этот фарс, мог смело войти в парк на глазах у сыщика или тихонько пробраться туда через переулок.— Но что меня особенно сбивает с толку, — продолжал Ванс, — это свет в комнате Друккера в течение всей ночи. Он загорелся почти в то мгновение, кода бедный малый упал в пропасть. Гилфойл говорил ещё, что он видел ночью тень. — Он остановился. — Вы, вероятно, знаете, сержант, был ли ключ от парадной двери в кармане у Друккера, когда его нашли?— Не знаю, но сейчас же могу узнать. — И он заговорил во телефону. Через несколько минут он повесил трубку. — Никакого ключа при нем не найдено.Ванс сильно затянулся и медленно выпустил дым.— Я начинаю думать, что Епископ стянул ключ у Друккера и ночью, после убийства, проник в его комнату. Невероятно, но все допустимо в этом фантастическом деле. Думаю, что когда мы узнаем мотивы этих убийств, мы поймём и причину ночного визита.Маркхэм вынул шляпу из шкафа.— Пойдёмте туда.Но Ванс не двинулся с места.— Знаешь, Маркхэм, мне кажется, что следует прежде всего повидаться с миссис Друккер. Может быть, она и откроет нам то, что таится в глубинах её мозга. Возьмём с собой Барстеда и поедем к ней.Мы тотчас же вышли, заехали за Барстедом и явились в дом Друккеров. Нам отворила миссис Менцель, по лицу которой мы догадались, что она знает о смерти Друккера. Ванс спросил:— Миссис Друккер знает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56