— Я очень занят…— К сожалению, — ответил Маркхэм, — нового о смерти Робина я ничего не принёс. Но по соседству случилось другое убийство, и мы имеем основания думать, что оно находится в связи со смертью Робина. Я желал бы узнать, сэр, знакомо ли вам имя Джона Е. Спригга?— Ах, так звали убитого?— Да. Человек по имени Джон Е. Спригг убит сегодня в Риверсайдском парке, близ 84-й улицы около половины восьмого утра.Глаза профессора устремились на камин, несколько мгновений он молчал. Казалось, будто он с чем-то внутренне боролся.— Да, — наконец сказал он. — Я — мы — знаем молодого человека с таким именем, но я не уверен, что это тот.— А кто он? — настойчиво, с любопытством спросил Маркхэм.— Я думал о лучшем ученике Арнессона, получившем математическую премию.— Каким образом вы познакомились с ним, сэр?— Арнессон приводил его к нам несколько раз, чтобы я поговорил с ним. Арнессон гордился им, и, действительно, юноша был необыкновенно талантлив.— Так что, все члены вашего семейства знали его?— Да. Белл, кажется, встречалась с ним, и если в «семейство» вы включаете и Пайна с Бидл, то имя это было известно и им.— Друккеры знали Спригга? — был следующий вопрос Ванса.— Очень может быть. Арнессон и Друккер часто видятся. Припоминается мне, что однажды вечером, когда заходил Спригг, Друккер тоже был здесь.— А Парди знал Спригга?— Вот этого я вам не могу сказать. Скажите, пожалуйста, — заговорил он с некоторой вспыльчивостью, — какой смысл скрывается в ваших вопросах? Ведь, наверное, вы не собираетесь доказывать мне, что убитый — ученик Арнессона?— Боюсь, что так, — сказал Ванс.Когда профессор снова заговорил, в его голосе слышались беспокойство и страх.— Если бы даже и так, какое нам до этого дело? И как вы связываете его смерть со смертью Робина?— Я согласен, что определённого у нас ничего нет, — сказал ему Маркхэм. — Но бесцельность обоих убийств, отсутствие мотивов, делает их до странности похожими.— Это основы вашего предположения? — проговорил презрительно-благосклонным тоном профессор. — Вы никогда не были хорошим математиком, Маркхэм, но все-таки вы должны бы знать, что гипотезы не строятся на таких шатких основаниях.— Оба имени, — заметил Ванс, — и Кок-Робин, и Спригг встречаются во всем известном детском стихотворении.Старик посмотрел на него с нескрываемым изумлением, краска гнева стала постепенно заливать его лицо.— Ваш юмор совершенно неуместен, сэр!— Увы, это не мой юмор, — печально возразил Ванс. — Это шутка Епископа.— Епископа? — Профессор с усилием подавлял гнев. — Послушайте, Маркхэм, я не позволю играть с собою. Уже второй раз в этой комнате вы упоминаете о каком-то таинственном Епископе; я хочу узнать, что это такое. Если какой-то безумец послал дурацкое письмо в газеты по поводу смерти Робина, так до Спригга-то какое дело этому Епископу?— Под трупом Спригга была найдена бумажка с математической формулой, отпечатанной на той же машинке, что и записка Епископа.— Что? — Профессор нагнулся вперёд. — На той же машинке, вы говорите? Математическая формула?.. Какая формула?Маркхэм раскрыл свою книжку и протянул ему клочок бумаги, найденный Питтсом.— Формула Римана. — Профессор долго смотрел на бумажку, затем передал её Маркхэму. Он сразу как-то постарел. — Ничего не понимаю. — Тон его голоса был безнадёжно покорный. — Может быть, вы и правы. Что вам угодно от меня?Маркхэм был поражён переменой в наружности профессора.— Я пришёл к вам, чтобы удостовериться, было ли соединительное звено между Сприггом и этим домом. Но, честно говоря, получив это звено, я не знаю, подойдёт ли оно к цепи. Во всяком случае, разрешите мне поговорить с Пайном и Бидл.— Спрашивайте их о чем хотите, Маркхэм. Вам не придётся обвинять меня в том, что я стоял на вашем пути. Но надеюсь, — он вопросительно взглянул, — что вы посоветуетесь со мною, прежде чем предпримите какие-либо решительные шаги.— Это я могу обещать вам, сэр, но, боюсь, что мы ещё очень далеки от всяких решительных шагов. — Он протянул руку. Видно было, что он опасается за старика и хочет выразить ему симпатию.Профессор вместе с ним пошёл к дверям.— Не могу понять, причём тут эта формула, — прошептал он, покачивая головою. — Но если я могу сделать что-нибудь…— Вы можете сделать нечто для нас, профессор, — сказал Ванс, остановясь в дверях. — В то утро, когда был убит Робин, мы беседовали с миссис Друккер, и хотя она уверяет, что не сидела у окна, все-таки возможно, что она видела происшедшее на стрельбище между одиннадцатью и двенадцатью.— У вас осталось такое впечатление? — с интересом спросил профессор.— Очень слабое. Утверждение Друккера, что он слышал её крик, и её отрицание этого факта навели меня на мысль, что, возможно, она и видела что-то, но предпочитает скрывать это от нас. И тогда я подумал: может быть, вы имеете на неё влияние и уговорите её сообщить нам, что она видела.— Нет, не просите меня об этом. Если эта несчастная женщина и видела что-нибудь из своего окна, разузнавайте об этом сами. Я не хочу принимать участия в этой пытке и надеюсь, что и вы не будете её терзать. То, что вы хотите, можно узнать другим способом. — Он посмотрел Маркхэму прямо в глаза. — Но она не из тех, которые говорят. Вам самим потом будет неприятно.— Мы должны сделать все, что только можем, — решительно сказал Маркхэм. — Какой-то злой дух скрывается в этом городе, и я не могу никого защитить от страданий. Но, уверяю, вас, что без нужды я никого не буду мучить.— А вы не подумали, — спросил профессор, — что истина, которой вы добиваетесь, может быть ещё ужаснее, чем само преступление?— Я должен идти на риск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56