И те еще хуже» (10.VII. 1901).
Современная критика в целом положительно оценила роман Цанкара, хотя во многих случаях сходные оценки вытекали из почти противоположных точек зрения. Помимо словенских изданий, на появление книги откликнулись пражские, белградские, сараевские, загребские периодические издания.
Критик Иван Мерхар в триестинском журнале «Словенка» (1902, май), например, писал: «Особенностью Цанкара является то, что даже в своих небольших сочинениях он видит своим пронизывающим взором весь словенский народ, что служит ему фоном, на котором там и тут пластично выступают главные действующие лица; эта особенность чрезвычайно мастерски воплощена в «Чужих», фон которых широк и богат, поскольку идея, которую хотел выразить автор в своем произведении, велика и касается всего словенского народа...». Размышляя о судьбе Сливара, критик далее продолжал: «И душевные битвы, которые ведет Сливар после женитьбы и вплоть до своей добровольной гибели в холодных волнах, описаны с классической завершенностью первого ученика великого Достоевского».
Всесторонне, несколько раз обращаясь к нему в разные годы, анализировал роман Цанкара хорватский критик и публицист Милан Марьянович (газета «Обзор», Загреб, 1902, 1—2.У), отмечавший, что книга Цанкара «принадлежит к числу тех произведений, которые побуждают читателя к раздумьям о своей жизненной задаче, о своем отношении к жизни, а особенно к своему народу... его «Чужие» из той категории книг, к которой принадлежат романы типа «Рудин», «Дым», «Новь», «Обломов», то есть к категории книг, написанных кровью, из-за которых автора в первую минуту проклинают, но которые вызывают целые течения в духовной жизни и открывают новые горизонты. Подобные сочинения оставляют читателя в горьком настроении, лишают его всех иллюзий и дышат пессимизмом; такие сочинения угнетают душу, но они необходимы, ибо это книги расчета, итога, на фундаменте которых можно строить заново... Если б в русской литературе не было таких книг, она не стала бы мировой, если бы русское общество благодаря своим писателям не видело таких картин, оно не было бы таким, каково оно сейчас».
Марьянович отмечал также, что изображенная Цанкаром проблема характерна для многих славянских народов. Примечательно, что тогда же, в 1901 году, в Загребе вышел роман известного хорватского романиста Венцеслава Новака «Два мира», главным героем которого тоже был человек искусства, музыкант Амадей, также трагически погибший в столкновении с буржуазным обществом, не испытывающим потребности в национальном искусстве.
Даже принципиальные противники эстетики Цанкара, как, например, авторитетный тогда критик Фран Говекар, отмечали, что «Чужие», несомненно, лучшее пока беллетристическое произведение Цанкара. Оно лишено всякого балласта, словно отлито по одной модели, его отличает легкий и элегантный слог, отменная дикция, художественная и психологическая сторона романа безукоризненна. Он современен и актуален, «с эстетической точки зрения нельзя сделать ни малейшего упрека» (журнал «Люблянски звон», 1902, август).
К образам чужих у себя на родине людей Цанкар обращался неоднократно и в дальнейшем своем творчестве, в том числе в романах «На улице бедняков» и «Мартин Качур», в значительной степени носящих автобиографический характер.
На русском языке роман «Чужие» печатается впервые.
Земмеринг — горный проход на границе между землями Штирия и Нижняя Австрия, где идет шоссе и железная дорога.
Ринг — широкая красивая улица, кольцом опоясывающая центр Вены в 1-м округе.
Фавориттен — 10-й округ Вены, на юге города.
Пратер — популярный городской парк в Вене.
НА УЛИЦЕ БЕДНЯКОВ
Роман был написан летом 1902 года и вышел в Любляне в мае 1903 года (с датой 1902 г.).
В сравнении с «Чужими» эта книга свидетельствует о дальнейшем развитии и утверждении реалистической эстетики Цанкара.
В романе «На улице бедняков» на ярком социальном фоне отражены сложные и тяжкие отношения в семье писателя, судьбы его матери и отца, его собственное детство и школьные годы. Но здесь автобиографическая тема уже приобретает, с одной стороны, более углубленную индивидуализированно-психологическую трактовку, а с другой, достигает большей обобщающей силы и универсальности.
О настроении, с каким работал Цанкар в ту пору, красноречиво говорит его письмо к брату Карлу, написанное в период созревания замыслов обоих романов:
«Все, что я пишу в последнее время, тенденциозно; в драме или в новелле я высказываю то, что у меня лежит на сердце и что в статье или в эссе я не сумел бы столь ясно и открыто сказать. Рассказ о какой-нибудь любовной истории без цели и смысла — не что иное, как обыкновенные бабьи сплетни, особенно та проза, какую создают у нас, где нет ни малейшей этической основы. Вся наша нынешняя словенская литература — за исключением одною-двух молодых людей — стоит, прости меня, кучи дерьма. Но лучше она быть не может. Такой душевно низкой и пустой буржуазии, как наша словенская, нет нигде; и вся наша литература — цвет и плод этой буржуазии. От навоза нельзя ожидать ничего, кроме вони. Тут необходимы большие перемены и большой труд» (17.У.1901).
Современная критика, за исключением клерикальной, сочувственно встретила и положительно оценила роман. Врач и литератор, близкий Цанкару Иван Робида, например, писал (газета «Словенски народ», 1903.13.VI): «Цанкарова книга «На улице бедняков» —> это произведение, каких немного у нас, словенцев, да и не бог
весть сколько найдется их у других, больших, более счастливых народов.
Сам Цанкар спустя много лет, в 1914 году, вспоминал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52