И, пожа
луйста, автор, поделикатней: и в случае с Пастернаком, как, тем более, и в слу
чае с Ломоносовым, мы имеем дело с гениальными русскими провидцами. Как ж
е всё-таки убийственно верно сказал Пастернак: «Я не пишу своей биографи
и. Я к ней обращаюсь, когда того требует чужая». Не про всех ли нас, из племен
и писак?
Теперь разберемся со словом «вдруг». Это слово Ц индульгенция. Им польз
уется писатель, когда не может справиться со всеми сложностями жизни, не
может, например, объяснить зарождение того или иного поступка или психол
огического состояния своего героя, то есть когда не держит в своих руках,
как Бог, всех нитей созданного им мироздания. И в каком-то смысле разве не
богом является писатель? Но, может быть, и Бог не всевидящ? Имеет же Он прав
о на мгновение отвлечься от конкретного человека и в этот момент пристал
ьно следить за другим. В мнении, что Бог не отводит взора от каждого и знае
т абсолютно всё, Ц слишком много человеческой гордыни. Мы ведь порой не м
ожем определить причину и собственных поступков и с большим трудом дока
пываемся до психологической первоосновы. Бог не мелочен, Он дает нам воз
можность кое-что решить самим и не наказывает за всё, пропуская несущест
венное, чего не умеет делать строгая воспитательница в детском садике.
Я потом, много времени спустя, спрашивал Саломею: «Почему ты тогда запела,
не оттого ли, что выпила розового самогончика?» Ц и не получил ответа. Мож
ет, именно в таких случаях и возникает пресловутое «вдруг»?
В этих щелясто-холодных пыльных сенях русской избы с голой лампочкой по
д потолком, как клекот начинающего действовать вулкана, принялось сочит
ься невероятно низкое, дрожащее и переливающееся меццо-сопрано Саломеи
. Сначала это была как бы только проартикулированная дыханием, его естес
твенным ходом, мелодия, но мелодия самоговорящая, в которую все мы, слушав
шие радио той поры, сразу угадывали слова: «Ах, нет сил снести разлуку, жду
тебя…» Знаменитая ария из знаменитой оперы. Что Саломея пыталась вложит
ь в эти слова, и что слышалось в них мне? Я же никогда не обещал жениться на н
ей, ни разу не говорил слово «люблю», да и любил ли я тогда Саломею? Если что
и произошло, если что-нибудь, по мысли Стендаля, и выкристаллизовалось, то
именно в этот миг. Так неистово, с топотом, плясала за стеной свадьба, так м
елко рябила водная поверхность в бочке, так пронзило меня в этот момент ч
увство, что без этой женщины я не могу жить, что проживу с нею всю жизнь, до т
яжелого камня на кладбище! Но почувствовал ли я все несчастья, которые пр
онесутся над нами, над её головой?
Однако пора возвращаться из собственного прошлого в мир профессорског
о номера гостиницы, расположенной в старом ботаническом саду.
Это были лишь первые ассоциации, которые пронеслись у меня в сознании, ко
гда я по телефону услышал голос Саломеи:
Ц Не волнуйся, у меня всё в порядке.
Ц А как собака?
Сейчас примемся за собаку. Это уже неизбежно, сюжет главы подразумевает
некую парность.
Я понимаю, что этот открытый ход не понравится ни Станиславу Куняеву, ни п
рочим моим друзьям из «Современника», которым я понесу свой роман. А кто е
ще его напечатает? Не Наташа же Иванова из «Знамени» с ее беспроигрышной
любовью то к Трифонову, то к Пастернаку и всегда Ц к стоящему за спиной Гр
игорию Яковлевичу Бакланову. А может быть, Андрей Василевский из «Нового
мира»? Правда, он охотней печатает русское зарубежье с Ближнего Востока.
Нет, вся надежда на «Наш современник». Но что делать с этими «модернистск
ими» вывихами в тексте? Может, они снизойдут за верность и в понимании тог
о, что каждый серьезный и значительный роман в литературе неизбежно пона
чалу был модернистским Ц от «Войны и мира» и «Бесов» до «Улисса», романо
в Пруста и прозы Пелевина. Но надо ли объяснять эту «парность»? Она уже зая
влена в расположении эпизодов о любви с первого и не с первого взгляда. Та
к пусть по закону и романа, и жизни останется в таком же порядке.
Ц С собакой всё в порядке. Она облаивает весь двор с балкона.
Ц Не выпускай её на балкон слишком рано, она способна перебудить весь кв
артал.
Голос у Розы мощный, густой, рыкающий бас. Я всегда думаю, что по мощи ее гол
ос не уступает густой патоке меццо Саломеи. Но, слава Богу, все здоровы. То
напряжение, которое исподволь владело мною всё утро, ушло, душа моя тепер
ь свободна на двое суток. Саломея снова, еле передвигая ноги, приползет на
свои процедуры, и какой она оттуда выйдет? Как обычно, почти как вчера, с об
новленно-ликующим организмом или… Специалисты хорошо знают, как сложны
работающие гидросистемы и как легко разбалансировать их при любом изме
нении давления или подключения. Саломея не любит рассказывать, какая ино
гда в их зале бывает паника. Кого-нибудь вместе с аппаратом и креслом выго
раживают ширмочками, и туда, за ширмочку, набиваются два или три врача. Пот
ом ширмочку уносят, и всё продолжается, как всегда. Это человек вернулся с
того света. Сегодня хорошо, но через день я снова буду напряженно ждать ут
реннего звонка.
Мы поговорили еще пять минут, и я остался наедине со своим романом, будуще
й лекцией и воспоминаниями. Но сначала кофе, булочку с джемом, которую при
несла немецкая улыбающаяся фрау, и пасьянс из карточек с цитатами, приго
товленными для лекции. Какое же счастье, когда душа свободна от тревоги з
а близких. Саломея сейчас, наверное, варит манную кашу для себя, Роза уже п
олучила свою порцию «геркулеса» с вареным и крупно порезанным телячьим
сердцем, но, немедленно проглотив, всё равно смотрит на Саломею невинным
и честным взглядом абсолютно никогда не евшей, голодной собаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86