— Довольно! Тысячу чертей! Тут можно сойти с ума.
— Да, мы смело можем пуститься в путь, — согласился Боб.
— На двадцать тысяч фунтов стерлингов не привозил ни один китобой... Но где Остен, черт бы его побрал?!
— На этот раз нам удача у охотских берегов... Кажется, китов здесь не меньше, чем в Пенжинской губе...
— В Охотское и Камчатское моря стали ходить американцы. Янки! Сколько сосчитали мы китобойных кораблей в этом году?
— Двадцать четыре, — отвечал Боб.
— А в сорок пятом?
— Только восемь, сэр.
— Видишь! Через несколько лет тут не заработаешь шиллинга. Почему бы тогда не запретить вход в море всем китобоям, кроме английских? А?
Пьяный шкипер, видимо, начал заговариваться.
— А русские, сэр? Ведь это русское море…
— Русские?! — с гневом вскричал Хэндли. — О! Русские! Черт с ними!
Хэндли забормотал что-то про устье Амура, про Остена, с которым виделся он более полутора лет тому назад в Англии, потом поминал жир, доллары, американцев...
— Да, Остен послан сюда... Мы, китобои, желаем преимущества. Хозяева не дураки! А русские... Что же! Мы видели русских... А помнишь, как в компании с Томсоном и с Веселым Мертвецом входили в Авачинскую губу?
— Да, славный разгром мы там устроили, — согласился Боб. — Разобрали на дрова батарею!
— Такого случая еще не было на океане в торговом флоте! Торговые моряки в мирное время!
— Но довольно! Едем, Боб, в Гонолулу, там продадим жир и оттуда — на родину! Мне опротивели эти моря. К черту Остена! Давно уже время ему быть на месте. Боб, я не стану его дожидаться. К черту всех! Завтра с рассветом мы свободны. Киты убиты, жир в бочках... Подальше от русских берегов! Я не могу больше ждать. Пусть адмиралтейство ищет других дураков.
— А если приблизиться к устью Амура? — спросил Боб.
— Боже нас сохрани! С грузом жира? Когда доподлинно известно, что входа в лиман нет? Кругом мели и такие песчаные пустыни, что в них высыхает целая река... Тут гибли все корабли... Это одно из самых таинственных мест на земле. Веселый Мертвец рассказывал, что без заклинаний нечего и думать идти к устью Амура. Я и так убил лишнего кита и нагрузил судно свыше возможности. А Остен, быть может, уже отбывает каторгу на рудниках Сибири... Едем, Боб! Я суеверен. Подальше отсюда... Я не хочу работать в шахте под землей... Сигнальте неграм, чтобы убирались с берега... Что будем делать, если еще пойдут киты?
— Шкипер разгладил свои пышные усы цвета зрелого колоса и, вскинув брови, расширил маленькие голубые глаза. Он был темен лицом, но румян. Этот румянец и светлые свежие усы на загорелом лице свидетельствовали о том, что он еще очень крепок и здоров.
— Двадцать тысяч фунтов стерлингов не шутка! Это богатство добыл я из Охотского моря... Богатое море! Когда я дома и сплю в шерстяных носках и в колпаке на мягкой кровати, а моя милая Эллен и дорогие дети подле меня... О! Мне тогда часто снится Охотское море... Море, полное зверей, кишащее зверями. Этот сон напоминает картинку из Библии. Всемирный потоп! Я просыпаюсь! Я с ужасом думаю, что мне снова предстоит идти в эту холодную страну за русскими китами... Сэр! — воскликнул Хэндли, ударяя по столу могучим кулаком. — Кто поверит, что такие мысли приходят в голову шкиперу китобоя?.. Молчите. Выпьем, Боб, и споем про старую веселую родину... А завтра в путь... Все наверх. Покинем эту холодную воду, и черт с ним, с Остеном! Пусть добирается как хочет или подохнет на этом песке вместе с гиляками...
Утром негры и гиляки заняты были меной, когда Боб, прибывший с судна, приказал возвращаться всем на борт.
В ожидании выдачи своих жен гиляки собрались на берегу. Гилячки, несколько осмелевшие за последнее время, пришли встречать своих сестер и подруг. Дети окружали их. Они с нетерпением ожидали возвращения своих матерей. Но гилячек не везли.
Появился Джо. На грязную работу всегда посылали его. За ним, с ружьем и пистолетами за поясом, шел Боб. Женщины посмеивались, глядя на негров и на рыжих. Старались тронуть их одежду. Матросы со смехом вдруг схватили жену Тыгена, красавицу Хивгук, и потащили в лодку.
— Эй, от борта! — крикнул из шлюпки Боб и выстрелил вверх.
Шлюпка сразу же отвалила. Джо и матросы налегли на весла.
Тыген был в отчаянии. Он кинулся к лодке. На корабле ставили паруса. Китобойное судно стало отходить. Гиляки поняли, что они жестоко обмануты. Их жен увозили. Дети плакали навзрыд.
В бессильной ярости гиляки тянули свои луки, но не могли добросить стрел... Они кинулись к лодкам.
«Нет, это не маньчжурская сампунка! — подумал Чумбока, чувствуя свое бессилие. — Захотят — ударят из пушек и убьют всех сразу... Эти что захотят — добьются! С рыжими ничего не поделаешь! Они не боятся сразу убивать...»
Матросы с отходившего корабля молча угрожали концами линьков...
Тыген надеялся, что, быть может, жену его отпустят, высадят на мысе Коль. Но судно пошло прямо в глубь моря.
— Ведь бывало же, что женщины возвращались, — восклицал Тятих, — оборванные и голодные, но приходили по берегу!
Гиляки еще не теряли надежды.
А в это время шкипер кидался на Боба с кулаками, грозя выбросить его вместе с гилячками за борт. Он немного успокоился, лишь когда Боб сказал, что можно продать гилячек в китайском порту в публичный дом или малайцам в рабство, а деньги всегда пригодятся.
Глава сорок первая
РИСОВЫЙ АМБАР
Тыген переменил имя. Теперь его зовут Питкен. Шаман рода Ньегофин сказал, что жизнь с новым именем пойдет по-новому. Питкен тосковал по Хивгук и не терял надежды найти ее. Кто бы ни ехал зимой по льдам моря, гиляки узнавали, не слышно ли, не проходил ли где-нибудь по осени корабль и не высадил ли женщин-гилячек, захваченных на острове Удд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138