В одной раме была вставлена разноцветная бумага. Другое окно было открыто. И над входом еще одна крыша — низкий травяной навес. Дом похож на голову человека в высокой шапке с низким козырьком. И как будто бы из-под козырька, над самой землей, один глаз прищурен, смотрит хитрый, злой... Дом уперся глазами в землю...
Человек в цветном халате вышел из домика. В руках у него тазик. Он набрал воды из кадушки и ушел.
— Мыться любят, — сказал айн, подымаясь.
При виде хозяина-купца все длиннобородые рабочие стали расходиться по местам и взялись за тяговую веревку невода.
Под крутым берегом, на песке, цепью тянулись их падающие фигуры.
— Всех айнов связали на одну веревку, — усмехнулся Позь. — Айн работает, а японец целый день спит.
Позь накупил котлов, ножей, сабель, посуды, чашек и собирается домой.
— Да, тут тепло, много рыбы. Конечно, хорошо поспать после обеда... У хозяев чистенькие шалаши.
На берег вышел толстый японец в голубом халате, с палкой в руке. Когда он приблизился, Чумбока рассмотрел его хорошенько. У него было молодое, но тучное бледно-желтое лицо с выражением важности.
Чумбока подумал, что он похож на сытого водяного воробья или на молодого откормленного щенка, который о трудом поворачивает голову.
Японец вышел на обрыв и что-то закричал айнам. Потом заглянул в бочки, поговорил с аинками, которые вязали сушеную рыбу в тюки, посмотрел на вешала, поставленные на мысу, там, где морской ветер обдувал их со всех сторон.
Питкен, печально сидевший на берегу, вскочил и низко поклонился японцу.
«Вот он какой, японский промышленник!»
Теперь Чумбока хорошо видел его. На голых толстых желтых ногах привязаны соломенные подошвы, приклеенные к красной деревяшке. А лицо бледно-желтое, шея толстая, под глазами мешки...
Мутный взор купца скользнул по Чумбоке.
«Не все люди на свете такие злодеи, как маньчжурские хунхузы, — думал Чумбока, глядя на важного японца. — Правда, он с палкой...»
Но Чумбоке так хотелось пожить тут, что он согласен был простить японцам кое-какие грехи.
Купец прошелся по берегу, помахал палкой. Где-то около амбара он увидел айна и прогнал его.
— Этот амбар — приманка! — таинственно шептал Чумбоке старик айн. — Один только раз в этом году мы поели досыта: когда нанимали нас на рыбалку... Весной японцы приезжают из своей страны, с островов, нас уговаривают работать, угощают.
Промышленник позвал гиляков в дом. Войдя туда, Чумбока и Питкен встали на колени и поклонились, касаясь лбами пола.
Главный надсмотрщик на промысле, толстый, но бойкий и подвижной, в халате, надетом на голое тело, сидел за столиком. Вокруг него с фарфоровыми трубками в зубах сидели и лежали другие японцы. Тут же стояли тазики с водой, лакированные столики, на них тонкая посуда, табак, лакированные подносы, похожие на берестяные чумашки. Чумбока не мог глаз оторвать от золотых ширм. На стенах висели картинки, рисованные тушью и в красках, с обнаженными японками.
«Вот чудеса!» — решил Чумбока.
Глядя на такие диковины и соблазны, хотелось жить. Забывались все печали и заботы. Чумбока твердо решил остаться здесь на рыбалке. Японцы дали ему риса.
Питкен сменял орлиные хвосты и все свои товары на материи и на мешок с рисом. Он отдал двух соболей за лакированный поднос и за картинку с голой японкой. Он получил также старые деревянные латы с облезшим лаком и нож.
Позь собирался домой почему-то другим, далеким путем.
«Да, у него дома хорошо. Коль — большая деревня. Сто домов», — думал Чумбока.
— Почему-то мы пойдем по берегу большого моря, а не малого, — говорил Питкен. — Я даже боюсь.
Чумбоке совсем не хотелось идти в такую даль. Придется огибать весь остров.
— Позь, почему ты решил идти около восточного берега? — спросил Чумбока, придя к хозяину лодки.
— Мне надо! — ответил Позь. Мысли его были обращены не к тому, с кем он разговаривал.
— Я хочу здесь пожить. Мне всегда хочется познакомиться с новыми людьми.
— Если ты не пойдешь со мной, то, может быть, пожалеешь.
Позь как будто смеется над Чумбокой. Но лицо его серьезно.
Позь слыхал еще в Коле, теперь эти слухи подтвердились: на восточном берегу Сахалина разбилось китобойное судно, и гиляки вырезали всю команду. Забрали у американцев вещи. У гиляков там есть золотые и серебряные монеты. Это и была тайная цель Позя. Он мечтал, что на японские и маньчжурские товары скупит монеты, а потом с большой выгодой перепродаст русским. Кое-что достанется брату и Питкену. А Чумбока зря не хочет идти. Рассказывать ему прежде времени не в правилах Позя.
Большая лодка с парусом, груженная, как корабль, ушла. В ту сторону, где восходит солнце.
Позь и Питкен отправились на лодке домой.
Вечером Чумбока варил свой рис айнам.
— От кораблей всегда много горя! — говорил он.
— Нет, не всегда, — сказал старый айн.
Где-то внизу, в темноте, набежала одинокая волна или, может быть, плеснулся морской зверь. Чумбока все еще не узнавал этих зверей по всплескам.
— Вот слушай... Я еще был молодой... Давно это было. К нам, на эту землю, приходил на двух кораблях русский Микола Сандреич. Он поставил здесь пост, отряд из своих людей, и объявил, собрав все наши народы, что остров этот принадлежит стране лоча. Микола Сандреич дал моему отцу бляху. Повесил ее на грудь. Назначил отца старшиной. А когда пришли японцы, он гонял их отсюда. Отдал нам много муки... Старик мой долго ждал, что Микола Сандреич еще придет и погонит японцев.
Чумбока замечал, что айны народ голодный, что они нерешительны, всего боятся, но не прочь перерезать всех японцев и забрать все их имущество. «Айны кислые какие-то, — думал он, — обижаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138