Прошла зима.
Питкен и Чумбока переселились с острова Удд в деревню Иски. Но они по-прежнему промышляют на острове. Есть две деревни Иски. Летняя — на косе, а зимняя — на материке, на другой стороне залива, у леса, у сопок, скрывающих от ветра. Тут тише и спокойней. И можно убежать в лес в случае беды. На море часто ходят суда.
Весной в залив Иски, к деревне на косе Иски, куда в свои летние жилища уже перешли гиляки с материка, пришла большая лодка с парусом. С дорогим белым парусом из материи, а не из рыбьих шкур. Поэтому сначала все подумали, что идет китобойная шлюпка с рыжими. Но оказалось — настоящая нивхская лодка, и очень большая. Вся завалена шкурами, обтянутыми кожей.
Из деревни Коль пришел Позь, с головой как в мохнатой саже, с лицом широким, как медная сковородка. Он обнимал и целовал всех по очереди. Позь — лучший, самый смелый охотник, пройдет повсюду — по реке, по морям и горам, знает все края и все народы. Он рассказчик, он мореход, купец, переводчик. Он кузнец, умеет делать оружие.
— А ты меня помнишь? — спросил Чумбока.
— Сын Ла? Я был у вас на Мангму. Прошло пять зим.
— Да, когда ты шел с Алешкой, вез товар к маньчжурам.
Позь знал, что в Иски живет беглец с Амура. Он Чумбоку знал. Когда ели сырое мясо белухи и талу из рыбы со свежей черемшой и ягодой и заедали лепешками из привезенной Позем муки, он рассказал искайским гилякам, что на этот раз идет торговать на южную оконечность Сахалина, куда приходят японские торговцы и рыбопромышленники. Может быть, Позь пойдет за второе море на японский остров.
— Двух человек из вашей деревни я мог бы взять с собой. Один родич мой заболел, я оставил его по дороге. Он вернется на Коль.
В команде Позя не хватало одного, но он согласен был взять двух. Так Чумбока и Питкен отправились в теплые края. Они взяли с собой соболей, рыбий хрящ и орлиные хвосты.
«Что за теплая земля? — размышлял Чумбока. — Никогда не был я в такой стране. Я жил только там, где сильные морозы».
Чумбока желал видеть бородатых айнов и жителей теплой страны — японцев, которые, по рассказам, приходят к айнам из-за моря торговать, ловить рыбу у их берегов.
Чумбока решил сделать все, что в его силах, и обязательно помочь своему другу Питкену в его торговом путешествии и в поисках Хивгук.
— Где пресная вода, — рассказывал Позь, — китобой ходить не может — мелко. Тут кругом мели, только две канавки есть, но их никто не знает. Рыжий пойдет-пойдет, потом на песок сядет, и дальше не может и обратно не может. Вот тогда на них нападают жители Хлаймифа из разбойничьих деревень.
За узким проливом море бескрайной зеленой равниной раскинулось во все стороны под высочайшим голубым небом с редкими-редкими облаками.
«Такого моря я никогда не видел! — с восторгом подумал Чумбока. — Это теплое море!»
Над морем громоздились серые и белые скалы Сахалина в зелени березовых и хвойных лесов. Сначала скалы эти были как кони, скачущие по зеленым склонам на вершину, потом они стали расти, выситься над морем; по высоким крутым горам потянулся светлый каменный гребень.
«Зеленая вода, прозрачная, — думал Чумбока, сидя на корме и держа рукой ременную веревку от паруса. — Волны не такие, как на Мангму, — широкие, длинные, а без пены».
Лодка, клонясь на сторону, медленно подымалась на тяжелую зеленую волну, и все выше и выше открывалось вокруг море.
«Пены нет — значит, это еще маленькая волна. Какая же волна будет, если гребень запенится? Подумать страшно! — размышлял гольд. — Только когда к берегу эта вода подбегает, чуть-чуть пенится в вершине...»
В волне закипало множество мельчайших пузырьков, раздавалось зловещее шипение, ввысь с плеском вырывался белый гребень, до сих пор скрытый; волна вдруг с грохотом неслась на берег, разливаясь, затопляла песок и с силой ударялась в белые скалы.
А в светлой, глубоко прозрачной воде видны на дне моря поля морской капусты. Как огромные зеленые языки, или как луковицы, разрезанные на доли, или как пласты корья... Глубоко, а хорошо видно. Большая волна их чуть покачивает — значит, в глубине тихо.
— И вода не та, что у нас, — зеленая, и камень белый на берегу и на дне, и волны широкие — можно целую деревню, как на сопку, на одну волну посадить со всеми лодками.
— Тепло! Теплый край близко! А дальше — теплые моря...
Чумбоке хотелось съездить в теплый край. Он чувствовал, что где-то там, за этими зелеными волнами, по-настоящему теплые страны, другие леса, другие плоды, звери...
Он слышал, что на юге острова тепло. Правда, японских торгашей все ругают. Чумбоке казалось, что не могут японцы, люди из теплой страны, быть такими злыми, как маньчжурские купцы или как негры и американы.
А скалы белые, и кудрявые зеленые леса над ними... Зеленые шапки, высокие, под самые облака, стоят над морем, и на них — белые обрывы.
— Тут зимой льда нет. Тут никогда море не замерзает, — говорил Позь.
— А помнишь, Позь, ты рассказывал про лоча? — спросил Чумбока. — Где они теперь? И как зовут того... ну...
— А-а! Академик! — осклабился Позь и тут же нахмурился. — Не едет!
Позь задумался.
— Я звал его сюда.
Позь мог быстро выучить любой язык. Он знал по-русски, даже научился писать, но зачем это теперь ему? Он рассказал, как был с Миддендорфом на Шантарских островах, плыл по морю на судне.
Отец Позя — тунгус, переселившийся к гилякам. Мать Позя была очень красивая гилячка. Первый раз Позь попал в Охотск давно, мальчиком.
— Бревенчатые избы у русских, — говорил он. — Дым валит из труб на крышах. Труба не на особицу и сложена из камня.
— Как это крыши не падают? — спросил Чумбока.
— Сначала и я думал так, — отвечает Позь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138