надо сказать, что в ее памяти сейчас был не образ молодого человека, оставшегося с раскрытым ртом за прилавком, а образ солнечно-янтарной блондинки, которая все еще улыбалась из-за кремового руля своего желтого кабриолета. 7 Новое здание учетных записей округа Лос-Анджелес было построено по дизайну Рауля Кришны, который тот спроектировал в 1936-м, когда жил в Солт Лэйк Сити. Оригинальная светокопия была нарисована и отправлена на конкурс, приуроченный к столетию со Дня независимости в Техасе. И если бы этот проект разместили, он стал бы одним из постоянных проектов, выставляющихся в Стэйт Парк Фэйр Граундз в Далласе. Этого не произошло, проект проиграл, однако сам художник пересмотрел и переделал чертеж. В том месте, где основной фасад изначально был спроектирован так, чтобы, согласно требованиям конкурса, выходить лицом к широкому спуску на эспланаду Стэйт Парка, он представил на новое рассмотрение уровень с куполами, с восемью сходящимися в одной точке подступами. Этот проект в течение последующих нескольких лет выставлялся на разных конкурсах в Соединенных Штатах и в Европе и даже время от времени отмечался второстепенными наградами.В 1940-м этот проект попался на глаза первой женщине, которая состояла в Совете правления Лос-Анджелеса по городскому планированию. Весьма активная и популярная личность, жена некого влиятельного гражданина, она сама по себе являлась патронессой искусства и фактически патронессой этого конкретного художника. Таким образом, она представила на рассмотрение в Правлении этот план. Он был принят летом 1940 года, и после одной основной поправки (поскольку возводить оригинально спроектированную гигантскую куполообразную крышу по причине частых землетрясений в зоне Лос-Анджелеса было бы нецелесообразно, был разработан и принят более подходящий тип структуры крыши) началась работа. Постройку этого здания завершили в канун Святого Рождества в том же году. Получилась колоссальная структура, сделанная почти целиком из гипсового камня, и ее постройка обошлась примерно в два миллиона долларов.Доктору Эйхнеру вряд ли было известно это здание. Хотя он проезжал несколько раз мимо в автомобиле и, будучи человеком начитанным, знал его историю, гражданские функции и так далее, но в его привычке было не придавать видимого внимания вещам, которые не имели жизненно важного отношения к его повседневным делам. Надо сказать, что если вдруг такие вещи становились жизненно важными, у доктора открывались удивительные способности постигать их сразу и целиком. Именно таким было его отношение к музыке. Если, например, он приходил в оперу, он обязательно знакомился с биографией композитора и, насколько это было возможно, заодно прочитывал биографии первых голосов. А поскольку в музыке или драме его вкусы так и не сформировались, в течение представления он скрупулезно следовал либретто или партитуре, поля которых он заполнял комментариями о представлении, всегда на языке пьесы. По этой причине он однажды за шесть часов выучил итальянский.Таким образом, в канун слушания его дела Большим жюри присяжных он провел целый вечер в публичной библиотеке, изучая процессы Большого жюри, статьи закона, имена, жизни и персоналии судей, обвинителей и других гражданских и судебных чиновников, пролистывал подшивки газет, журналов, юридические записи, поглощая все, что имело какое-то отношение к ситуации.Еще до того, как вечер закончился, он сам даже успел ознакомиться с планом здания Учетных записей, и теперь, когда он стоял снаружи, заслоняя от света глаза, в 10.20, ровно за десять минут до назначенного по расписанию собрания Жюри, он с неподдельным интересом осматривался вокруг, в уме проверяя точность подробных описаний, прочитанных накануне. С близкого рассмотрения здание казалось бесформенной вытянутой белой гипсовой массой, неглубокой и поверхностной, за исключением дальнего конца, где одна короткая секция была словно отброшена прямо в небо, и казалось, она целиком исчезала вдали, оставляя только лишь структуру, болезненный глянец в полуденной жаре. Больше, чем что-то еще, это современное здание напоминало огромный неизвестный мавзолей.За пять минут доктор прошел половину фронтальной части здания, вслушиваясь в эхо от своих шагов, отдающееся в монастырском куполе, вошел в главную дверь и оказался внутри огромной, восьмиугольной приемной. Температура воздуха здесь, словно в кондиционированном кинотеатре, была освежающей. Сверху вниз шли бессчетные тонкие панели застекленной крыши, белоснежные стены, пол из зеленого сланца, а в центре огромной комнаты, эффектно и привлекательно, красовалась кабинка, тоже восьмиугольная, с надписью «Информация» на каждой из сторон и полностью сделанная из алюминия. Стоя прямо у входной двери, доктор измерил взглядом комнату в длину. По окружающим стенам располагались стеклянные двери, три на каждой из восьми сторон, ведущие, как было известно доктору Эйхнеру, в различные судебные палаты, бесшумно открываясь и закрываясь в обоих направлениях.Усвоив увиденное, он направился прямиком к бюро информации и без единого слова продемонстрировал свой вызов в суд. В кабине сидел бледный старичок в костюме из жатой ткани и читал карманную книжку, которая лежала прямо перед ним на металлическом прилавке. Старик сначала взглянул на вызов, затем, с неким налетом раздражения, вероятно, рассерженный на такую немногословность, на самого доктора. В свою очередь, сохраняя подчеркнутое молчание, он вернул доктору вызов и просто ткнул пальцем на стрелку-указатель, рядом с одной из дверей, на которой, как и на вызове, было написано:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56