Но все неожиданно переменилось, когда один из членов Жюри, негр, строго одетый мужчина, который все это время с непроницаемым лицом выслушивал показания, наклонился к своему соседу и отчетливо произнес:– Да что вы говорите? Он говорит «медленно ехала»? Или он говорит: «низко летела»?Это было явной попыткой приобщиться к ходу процесса, и половина присутствующих в суде шумно рассмеялась.– Что? – спросил доктор Эйхнер, не расслышав фразы до конца, с ищущей улыбкой, словно хотел понять и посмеяться над шуткой тоже. И присяжные рассмеялись снова первобытным дикарским смехом.Однако некоторые из членов Жюри не смеялись, а, как и негр, восседали с непроницаемыми лицами, как будто им было строго-настрого запрещено смеяться над тем, что действительно было смешно. Видимо, доктор Эйхнер принял эту комбинацию из улыбающихся и предельно серьезных лиц как демонстрацию интереса и лояльности и продолжил, в страхе не навлечь на себя тень.– Так что скорость была 95. К вашему сведению, я не прочь поделиться с вами обстоятельствами, связанными с этой цифрой. – Он прервался, а затем снова начал говорить, уверенно и оживленно. – Я хорошо знаю этот участок дороги, – добавил он жестко. – Я засек время моего съезда с холма, когда оставалась одна восьмая мили, на светофоре в Дрексале, он горел ровно пять секунд. Скорость в среднем была 97,5. Далее. Затем я замедлил ход до 65 из-за указателя и потом постепенно набирал скорость вплоть до первого столкновения… которое произошло, если точно, – плюс-минус 30 футов – на полпути на спуске, скажем так: в расстояние в одну шестнадцатую мили от светофора. Незадолго до этого я набрал скорость… предположительно 105, но сбросил до 85, чтобы пропустить седан, который, как я указал ранее в своем отчете, не стал меня обгонять или же решил не делать этого. Затем, конечно, когда я сделал попытку…– Простите, – прервал его судья Лестер с выражением неловкости на лице. – Вы говорите, что вы засекли время вашего спуска напротив светофора, доктор. Что именно вы хотите этим сказать?– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – ответил доктор. – Я не помню, чтобы я говорил – против светофора, скорее – «на светофоре» или «проезжая мимо светофора».– Но вы же фактически проехали мимо светофора? Не так ли?– Нет, я не мог такого сказать. Вы намекаете на соревнование, которого фактически не было. Светофор был – и продолжает быть – твердой и определенной вещью. Механическим инструментом. Я использовал его, чтобы засечь время спуска, и именно таково было мое предыдущее утверждение.Судья Лестер резко дернулся вперед, словно в приступе раздражения, и вздел вверх указательный палец, настаивая на вопросе, и тут – внезапно – суд присяжных неожиданно взорвался в беспорядочными репликами и вскриками:– Он хотел проехать на красный, когда это случилось!– И где, как он думает, это находится?– Проехал на красный свет!– Он далеко не глухонемой!– Проехал на светофор.– Да он сумасшедший и хитрый!– Не такой дурак, каким хочет казаться!Судья Лестер ударил своим молотком, чтобы навести порядок в зале, и зашуршал бумагами, лежащими перед ним на столе.– Если я не ошибаюсь, – монотонно заговорил он, – об этом аспекте инцидента вы умолчали в вашем утверждении ранее, вы не сказали об этом ни офицерам, ни капитану Мейеру. Скажете, что я не прав?– Я не могу согласиться с этой фразой, – раздраженно ответил доктор Эйхнер. – Умолчал? Нет, я просто попридержал эту информацию, если вам угодно. Тем не менее. Так мы никогда не придем ни к какому конструктивному решению относительно статей закона, в то время как психологически это просто правильно отразило бы суть обстоятельств, которые превратно истолковали офицеры полиции. У меня достаточно опыта в фундаментальной психологии, видите ли, и я думаю, что знаю, когда…– Это все софистика, – громким шепотом сказал молодой человек, тот, который говорил «Мощно!». Неожиданно другой человек из Жюри, похожий на фермера, с красным раздраженным лицом, сидящий в центре, накренился вперед и отрывисто произнес:– Все, что я хочу знать, и то, что, как я думаю, остальные присяжные хотят знать, без всего этого двусмысленного разговора, это: хотели ли вы проскочить на светофор или нет?Доктор Эйхнер громко вздохнул. Было очевидно, что он уже начал уставать.– Нет, – устало ответил он. – Нет, решительно нет. Вы попробуйте представить светофор чем-то, кроме полезного механизма. Может быть, вы думаете, что это живая вещь, чей интеллект и положение как-то представляют угрозу… для меня и с кем мои отношения имеют элемент соревнования? Так действительно ли это моя позиция? Или это ваша позиция? Или же на самом деле это не просто позиция, которую вы мне приписываете? В любом случае, признайтесь, что вы увидели в моем отношении к светофору этот соревновательный элемент. И соответственно, ваше утверждение гипотетически правильно, поскольку это оправдывает использование вашего слова «проскочить». Пока вы заинтересованы в этом, я действительно проскочил светофор. Даже не только в этом контексте, однако, в этом слове «пытаться», поскольку «пытаться» подразумевает риск или возможную неудачу как часть моей позиции. А это не в вашей прерогативе. Вы можете сказать, если угодно, просто что я «проскочил светофор». Выбор слов, естественно, ваше собственное дело.– Чувак, это все софистика! – сказал молодой человек. – Забей на эту софистику!– О да! – воскликнул другой. – Как лиса!– В любом случае это не является статьей закона, – продолжил доктор. – Ваша позиция далеко за пределами закона.– Это противозаконно – преднамеренно проскакивать на красный, скажу я вам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56