В этой непринужденной болтовне между ними, пытаясь употреблять свои диагнозы более конкретно, они часто говорили о публичных людях и таким необычным способом часто вспоминали, например, таких общественных персон, как Мадам Нехру и Джейн Уитерс. Однако более серьезно во время своих визитов к доктору Эйхнеру они говорили о «стабильности» и «уровневых проблемах».Доктор Эйхнер говорил:– Да, эндо сейчас стабильно, очень стабильно. – Или: – Я хотел бы кое-что попробовать, мисс Трамбел. О, это абсолютно безопасно, но я просто поиграл с идеей укоротить этот эктолимфатический потенциал…Около трех тридцати Фред Эйхнер принес в офис чай, а затем пятнадцать минут подремал. Следующие полчаса он провел за чтением автомобильной корреспонденции, проверяя сводки, пункт за пунктом, данных последних эксплуатации супернавороченных «Пегасо» и «Феррари 375». После досконального сравнительного изучения этих сводок он перечитал их более небрежно, периодически делая случайные пометки на полях. В конце концов он прервался и снял трубку внутреннего телефона.– Мисс Смарт, завтра при первой же возможности позвоните в представительство «Альфа Ромео», пусть они пришлют их представителя с трехлитровой «Диско Воланте» – после того, как подтвердят следующие цифры: рабочий объем двигателя 145,24. Сто сорок пять запятая двадцать четыре. Эти данные я особенно хочу проверить. Данные по мотору насчитывают две сотни лошадиных сил в 6000 оборотов в минуту для этого двигателя. Так что проверьте это, там могут быть некоторые несоответствия. Я знаю эту модель, понимаете, и – однако, понятно ли это?– Да, доктор. Миссис Гросс уже здесь. Миссис Хьюго Гросс.– Миссис Хьюго Гросс. Проводите ее ко мне, пожалуйста.Миссис Гросс была женщиной странной внешности – одной из таких ширококостных женщин без возраста, ее наряд был тщательно продуман, но все же вещи сидели на ней в обтяжку, а также она была фантастически накрашена, а на голове красовался беретик. Толстый слой тонального крема покрывал ее лицо и губы, так что не было разницы в цвете между ними, она были в той же самой смутно блестящей охре, однако контур губ был резко очерчен тонким малиновым карандашом.– Миссис Гросс? – спросил доктор Эйхнер, привстав и протягивая руку.– Как поживаете, доктор? – сказала миссис Гросс с пронизывающей улыбкой.– Пожалуйста, присаживайтесь, миссис Гросс. – Доктор уставился на нее с напускной внимательностью. Ему тут же пришло в голову, что миссис Гросс, должно быть, актриса. – Вам меня порекомендовала…– Да, доктор, миссис Уинтроп-Гарде.– Миссис Уинтроп-Гарде, – повторил доктор Эйхнер, погружаясь в размышления.– Из Вашингтона, доктор.Глаза миссис Гросс были не большими, но алмазно-синими, и эту синеву подчеркивали изогнутые вверх темные ресницы под отливающими жемчугом веками, еле-еле переливающимися. Ресницы были почти театрально фальшивыми, а брови были вырисованы, как черные арки, изгибающиеся в постоянном удивлении.– Но о чем мне надо думать? – вопросила миссис Хьюго Гросс, поднимая руку в черной перчатке к своей щеке и изображая легкое огорчение. – Я сомневаюсь, что в тот момент миссис Уинтроп-Гарде была замужем! А каково было ее девичье имя? Мы только недавно познакомились, понимаете…– О, не имеет значения, – добродушно сказал Фред Эйхнер, махнув рукой на этот вопрос. – Это вообще не имеет значения! Мне это было, если признаться, просто любопытно. – И он улыбнулся миссис Гросс такой улыбкой, которая заставила ее содрогнуться от удовольствия, хотя это никак не отразилось на ее любезной манере держаться. – Ну хорошо, теперь, миссис Гросс, – продолжил он, – что именно кажется вам проблемой?– Некоторый кожный беспорядок, доктор, – сказала миссис Гросс тягостно, затем продолжила, улыбаясь извинительной улыбкой: – Хотя я представляю, что это вам ничего не даст! Однако это форма сыпи – я так полагаю, которая появляется периодически – с неопределенными интервалами – через две недели, три, иногда реже, раз в месяц – во рту, на бедрах и на задней части бедер… – Без малейшего смущения миссис Гросс тем не менее в полуулыбке продемонстрировала некую благопристойность, заключив: – на том месте, на котором я сижу – вот что я хочу сказать. Это началось около года назад…– К вашему сведению, – вставил доктор, – были ли вы когда-либо подвержены аллергии? Будучи ребенком, например?– Нет, нет, я не знаю, доктор. Хотя есть кое-что, о чем я должна вам рассказать. Примерно год назад я была невероятно толстой. – Миссис Гросс начала рассказывать сказочную историю, и почти до самого конца она акцентировала некоторые события своеобразным выражением лица, маленькими улыбками, иногда мечтательными, иногда с наслаждением, но ни разу ее лицо не было угрюмым или трагическим, несмотря на тему того, о чем она говорила. – Не то чтобы я сейчас была воздушным созданием! Мой вес сейчас – 133, но год назад он был 255. Двести пятьдесят пять фунтов! Я была ужасно озабочена моими формами – или, лучше сказать, бесформенностью – и, конечно, почти никогда я не чувствовала себя комфортно в социальном плане. В школе – колледже – я начала держаться в стороне от остальных. Кажется, я даже догадываюсь, когда это действительно началось. Мой первый год в колледже, один день в классе французского… я была уже к тому моменту ужасной, ужасной толстухой – около 190 – и при этом я была невысокого роста. Так вот, в классе французского, когда мы отвечали индивидуально, мы всегда по очереди вставали за партами и отвечали стоя, и когда мы заканчивали, профессор говорил – он всегда говорил с нами на французском – «c'est fait», Это сделано (фр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56