Кто скажет, что в первую очередь учитывают древние пророчества? Неизбежность происходящего в мире или вот эти крохотные детали, влияющие на судьбы мира порой сильнее, чем грандиозные события? Сие нам неведомо. Пророки Каваны надежно хранят свои тайны.
Доподлинно известно только одно.
– Каванах! – сказал Князь чересчур спокойно.
– Да, повелитель.
– Сокрушите хотя бы минотавра.
– Разумно ли?
– Я так желаю!
– Повинуюсь, сир.
И Каванах махнул маршальским жезлом в сторону Такангора, взламывающего топором ровный строй Погонщиков Душ.


* * *

Зелг был крайне удивлен тем, что битва внезапно закипела с новой силой. Конечно, это донельзя обрадовало бригадного сержанта Лилипупса, но что до остальных – они охотно согласились бы завершить сражение и получить по ставкам.
Архаблог и Отентал предвидели, что разъяренные проигрышем демоны попытаются силой отобрать деньги обратно. И как в воду глядели. Ватага незадачливых игроков, понимая, что ситуация складывается совсем не в их пользу, пробралась к полосатым шатрам, желая компенсировать себе испорченные нервы и пошатнувшееся здоровье тысчонкой-другой в твердой валюте. Они не учли одного: бессменные устроители Кровавой паялпы имели огромный опыт общения с недовольными клиентами всех форм, мастей и весовых категорий. Ни одна уважающая себя касса не оставалась без охраны, и на эту работу привлекались существа надежные и проверенные в боях.
На сей раз Архаблог и Отентал заручились поддержкой двух каноррских оборотней, одного мурилийца, трех рюбецальцев и самого Агапия Лилипупса. Еще в Кассарии они взяли с него клятвенное обещание ближе к концу битвы наведаться к ним с инспекционной целью. И он им это обещание дал. Так что потрепанные, злые, разорившиеся демоны столкнулись не с двумя безобидными людьми, но с внушительной силой.
– Питаем грабительские лилюзии? – уточнил Лилипупс, поигрывая бормотайкой.
Он вообще не любил людей, строивших воздушные замки, особенно за чужой счет. Емким словом «лилюзия» сержант определял все – и неоправданные надежды, и радужные планы, и незаслуженные блага.
Демоны встопорщили шипы и спинные гребни, оскалились и зарычали. Лучше бы они этого не делали. Лилипупс и так волновался, что война вот-вот закончится, а он не успеет как следует разгуляться. А тут шайка каких-то потрепанных голубчиков отвлекает его от подвигов. Поэтому лекция о вреде жадности оказалась на удивление короткой; мурилиец даже обиделся немного, потому что попал в самую гущу событий только к шапочному разбору.
И вот когда Агапий Лилипупс увидел, что все под контролем, успокоился и собрался получить удовольствие от войны в частном порядке, ситуация на поле боя полностью изменилась.


* * *

Молодой некромант так и не понял толком, кто и когда его укусил. Он не знал, где потерял правые поножи и как это могло произойти. Просто вдруг обожгло огнем ногу, а еще мгновение спустя в сапог хлынуло что-то липкое и горячее. И тут же потемнело в глазах.
…Он стоял у ворот неприступного замка, возведенного на самом краю обрывистого утеса. Стены его были сложены из тускло блестящего голубого камня, названия коего Зелг не знал. От этого складывалось впечатление, что бледно-голубое облако, пролетавшее над вершиной, зацепилось за острые скалы и осталось тут навсегда.
Вокруг было тихо, словно перед рассветом, когда замирает вся природа. Ни ветерка, ни шелеста листьев, ни гомона птиц. Он слышал свое дыхание. Оно было тяжелым, и Зелг никак не мог сообразить, отчего он так запыхался.
Ворота между двух островерхих башен, украшенные бронзовыми фигурами драконов и василисков, распахнулись так же беззвучно, как происходило все в этом месте, и перед молодым герцогом выросли два статных белокурых и синеглазых рыцаря в голубых плащах с алым шелковым подбоем. Они приветливо улыбались ему, как давнему знакомому, которого заждались в гости, и он решительно переступил порог этой гостеприимной обители.
– Наконец-то, – сказал один из рыцарей. – Что тебя так задержало в пути, владыка?
– Мы стали думать, что ты уже никогда не придешь, – подтвердил второй, с поклоном пропуская его вперед.
Зелг хотел спросить, кто они и почему ждут его с таким нетерпением, но некто таинственный, умостившийся в его памяти, говорил, что не стоит этого делать.
– Здравствуйте, – сказал некромант, полагая, что доброе приветствие уместно при любых обстоятельствах.
– Проходи скорее. Он устал ждать. Освободи его.
«Кого?» – подумал Зелг, но снова ничего не сказал вслух.
Странное чувство испытывал он. Этот замок был знаком ему так же, как раньше оказалась знакомой и родной. Кассария. Он не любил его настолько же нежно и преданно, но точно знал, что связан с этим местом неразрывными узами.
Шаги рыцарей гулким эхом отдавались под высокими сводами, похожими на ребра древнего чудовища. Замок был пуст и покинут – это Зелг помнил очень хорошо. И при одной мысли об этом у него отчего-то щемило сердце.
Выцветшие шелковые ковры с изображениями старинных битв пылились на облупленных стенах. Небесного оттенка флаги жалко трепетали на холодном сквозняке. Даже рыцарские латы, стоящие в простенках, казалось, сгорбились и поникли от одиночества и безнадежности. В залах пахло плесенью, сыростью и пылью. Почерневшие от времени камины были холодны, и ни в одном из них Зелг не увидел дров. И герцог не мог понять, что представляется ему более неуместным – сия заброшенная обитель на краю неведомого мира или двое рыцарей, неизвестно как и зачем тут живущие.
Внезапно ему помстилось, что прошло очень много времени с тех пор, как он вошел в эти ворота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140