– Вас ждет небольшое разочарование. Паялпа едет!
– Куда? – опешил король.
– В настоящий момент – в Кассарию. В связи с чем в ближайшие несколько недель поединки проводиться не будут.
– Хотите сказать – они тоже в отпуске?
– В некотором роде – да. Это рекламная поездка, в ходе которой подбираются новые кандидатуры героев и чемпионов, а потенциальные зрители знакомятся со своим будущим излюбленным развлечением.
Король подергал кружевной воротник, некстати сдавивший ему горло.
– Что ж, – кротко молвил он. – Давайте займемся делами. Что у вас там за бумаги, граф?
– Прошения, – ответствовал да Унара. – Об отпуске.
– Меня посетила мысль, – поделился Юлейн.
Придворные не удивились. Такое с ним уже случалось: зимой позапрошлого года и весной нынешнего.
– Это заговор?
– Скорее – сговор, – поправил дотошный начальник Тайной Службы. – И не в ущерб государству.
– Кто идет в отпуск?
– Мы! – дружно грянули верные слуги отечества.
– Куда?
– На курорт. Поправить пошатнувшееся здоровье.
– А я?
– А на вас вся надежда, ваше величество.
– В ваше отсутствие я наломаю дров, отправлю в деревню кучу придворных бездельников и вусмерть разругаюсь с душенькой Кукамуной, – пригрозил король, беря в руку перо. – И потрачу чертову прорву денег из государственной казны.
– Все государства время от времени переживают некоторые потрясения и финансовые кризисы, – рассудительно заметил маркиз Гизонга.
– Если вы вдруг случайно, самым невероятным образом, по дороге на курорт окажетесь в Кассарии, скажите Зелгу… – Король лихо подмахнул все три прошения об отпуске. – Я надеюсь на вас, милорды. Вы лучше меня знаете, что ему сказать.


* * *

– Итак, – сказал Такангор, приглашая шахматные фигурки занять отведенные для них места на макете. Те церемонно поздоровались с участниками военного совета и отправились на боевые позиции. – Итак, мы наблюдаем здесь Липолесье.
– А хорошо получилось, – довольно вздохнул Узандаф, рассматривая дело магии своей.
– Мне нравится, – согласился Мадарьяга. – Особенно вот этот пляжик. Эх, закатиться бы туда на пару дней, разбить шатры, поохотиться, порыбачить, нажарить свежего мясца. Выпить с друзьями.
– Дам-с опять же пригласить, – встрял неугомонный доктор Дотт. – Дамы-с на свежем воздухе – лучшее лекарство.
– А как амазонки относятся к активному отдыху? – полюбопытствовал вампир.
– Эх, – сказала Гризольда, мечтательно жмурясь, – сидишь на бережке с удочкой, солнышко пригревает, поплавочек пляшет на волнах, легкая рябь бежит; кувшинчик холодной бульбяксы – по правую руку, подносик с крендельками – по левую; красавец тритон с во-от такими плечами из воды топырится – смуглый, соблазнительный… Да, о чем это я? О войне! Конечно же, о войне.
Уэрт да Таванель так и замер с открытым ртом, сраженный наповал столь своеобразной трактовкой военных действий.
Зелг тоже подивился легкомыслию своих друзей, но промолчал.
– Дядя Гигапонт считает, что можно устроить пикник сразу после победоносного сражения, – заметил Кехертус из-под самого купола, ибо другого места в просторной библиотеке для него не нашлось. – Он берется пригласить дам.
Герцог понял, что от дяди Гигапонта ему никуда не деться, и принялся про себя считать розовых демонов. Один розовый демон занял свое место в шеренге, второй розовый демон встал за ним, третий розовый…
– Интересуюсь знать, выпустят ли меня когда-нибудь из заточения? – раздался скрипучий, недовольный голос из золотой клетки.
– Только к началу сражения, – безмятежно отвечал Такангор.
– Я страдаю, – поведал Бургежа. – Может, вы и безучастны к чужим страданиям…
– Безучастны, – подтвердил минотавр.
– …но я не стану очередной безгласной жертвой произвола и скажу миру всю правду, – не унимался Бургежа. Видимо, он полагал, что долгая эволюция вела к тому, чтобы из глины и камня, сквозь ряды обезьян, варваров, крепостных, королей и рыцарей пробился простой человек с журналом «Сижу в дупле» в руках.
– Договорились, – сказал Такангор и отработанным движением набросил на клетку плотную темную ткань.
– Да, – оживился князь Мадарьяга, – все забываю спросить – а что это с ним?
И он показал на переносное узилище, из которого неслись приглушенные и неразборчивые, но от того не менее пространные речи, исполненные достоинства и протеста против жестоких действий правящей верхушки.
– A-a… Это я ввел военную цензуру.
– И что теперь?
– И теперь демоны ничего не вычитают в газетах об Агапии Лилипупсе и его специальном секретном задании.
– А что, – заинтересовался Зелг, – у него есть специальное секретное задание?
– Вот видите, – возликовал минотавр. – Немного смекалки, немного усилий, одна благоустроенная клетка – и мы добились нужных результатов. Режим жесточайшей секретности!


Я бы не допускал в печать ничего, пока война не кончится, а потом сообщил бы, кто победил.
Некий американский цензор в 1943 году

– Кстати, – кашлянул Галармон, – об Агапии. Вам не кажется, милорд Топотан, что ему бы давно уже пора появиться в замке со своими новобранцами?
– Ни в коем случае, – возразил Такангор. – Мой план предполагает совершенно иное развитие событий. А вот на совет он непременно должен прибыть, причем с минуты на минуту.
Словно в подтверждение его слов что-то огромное и зеленое, вылетев из небольшого портала, с оглушительным треском врезалось в книжный стеллаж и разрушило его до основания. Бесценные фолианты, расставленные по сложной, только библиотекарям ведомой системе, образовали на полу беспорядочную кучу размером с небольшой курган.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140