Можно было ложиться спать.
Алекс Тамаров, склонившись над картой, грыз ногти. Моего появления он не заметил.
– Не помешал? – спросил я.
Он встрепенулся, удивленно поднял голову.
– Нет, конечно, мистер Сифорт. Слава богу, вам удалось выбраться из той заварухи.
– А как ты?
– Как всегда, – скривился он. – Пытаюсь быть хоть чем-то полезным обществу, но получается так себе. Подозреваю, меня терпят здесь лишь из уважения к вам.
Как он догадался?
– Чем занимаешься?
– Прорабатываю новые маршруты автобусов. Половины улиц теперь нет, и автобусов тоже осталась половина. Но вы, наверно, пришли поговорить не об этом?
– Верно. Хочу тебе кое-что показать.
– Разрешите, я вначале закончу работу?
– Нет, это срочно, Алекс. У тебя есть униформа?
– Осталась в госпитале.
– Ладно, найдем.
Мы сели в вертолет и вместе с Анни полетели к Адмиралтейству. Толливер нашел для Алекса униформу. Она не очень подошла ему по размеру, но это сейчас не имело значения. Потом я вернулся в Дом правительства.
– Значит, решили прийти все? – спросил я Хоупвелла, нервно расхаживая по залу ожидания космодрома. – И Хармон, и Эммет?
– Да. И миссис Фолькстэдер, и Палаби, и другие, даже те, кого вы не приглашали. Они не хотят пропустить голосование по проекту закона о наследовании.
К двум часам прибыли Берзель, Толливер и Анни. Алекс был в униформе, и я при его виде расчувствовался: он снова в Военно-Космических Силах!
Зал ожидания выглядел так же, как во время собрания при провозглашении Лаурой независимой Республики, даже подмостки для президиума сохранились. Я со своими офицерами расположился в первом ряду президиума. Открыл заседание Зак Хоупвелл:
– Если Господу будет угодно сохранить нашей планете жизнь, нам потребуется простое и четкое законодательство о наследовании. Мы получили возможность принять эти законы сами, а не по указке пришельцев.
Эти слова мне не понравились, от них попахивало государственной изменой. Плантаторы же приветствовали речь Хоупвелла громкими возгласами. Я внимательно всматривался в зал. Здесь были представители почти всех плантаций. Хармон и Эммет взяли с собой Джеренса.
Одна за другой обсуждались и выносились на голосование статьи нового закона. Право старшего сына на наследование всей недвижимости семьи было поддержано единодушно. Такой закон препятствовал дроблению больших плантаций по мере смены поколений. Потом Фредерик Мантье вынес на обсуждение более трудный вопрос:
– Теперь нам надо решить, кому должна достаться плантация, если у ее владельцев нет ни детей, ни племянников. Должна ли она разойтись по рукам дальних родственников, зачастую не имеющих понятия о сельском хозяйстве и проживающих на Земле, или плантацию следует разделить среди ближайших соседей?
– Родственникам! – закричали из зала.
– Это лишь на первый взгляд выглядит справедливо, – возразил Мантье. – Представьте себе ситуацию, когда родственником оказывается какая-нибудь горничная, швейцар гостиницы, учительница или воспитательница детского сада.
– Прошу слова, – поднялся Лоренс Пламвелл, управляющий плантацией Кэрров.
– Вы не владеете плантацией, Лоренс, вы всего лишь управляющий.
– Дайте сказать! – крикнул Пламвелл так яростно, что Мантье притих. Пламвелл вышел на трибуну. – Вы все меня знаете. Я тридцать лет управлял плантацией, которой владели вначале Рэндольф старший, потом Рэндольф младший и его сын. Никого из них не осталось в живых. Теперь владельцем плантации должен стать я.
– На каком основании?! – крикнул Мантье. Зал зашумел.
– Выслушайте меня! – гремел Пламвелл. – Даже если Дерек Кэрр не погиб, все равно он останется служить в Военно-Космических Силах. Кто будет хозяйничать на плантации? Я спрашиваю вас: что такое плантация? Просто участок земли или добытые многолетним трудом знания о том, как вести хозяйство, как заставить землю плодоносить?
– Наследовать должны только родственники! – выкрикнули из зала.
– Земля должна принадлежать тем, кто на ней трудится! Два поколения рода Кэрров не занимались плантацией. Если Дерек Кэрр жив, почему его здесь нет?! Он обязан быть в этом зале! Я предлагаю такой закон: на планете Надежда право владеть землей имеет лишь тот, кто на ней живет, обрабатывает ее, сеет и убирает урожай. – Его речь заглушили яростные выкрики. Переждав бурю, Пламвелл докричал:
– Иначе со временем практически все население планеты будет состоять из наемных рабочих! Из батраков, клерков и учителей, которых вы так презираете!
Этот аргумент охладил пыл плантаторов. Воспользовавшись относительной тишиной, Пламвелл продолжил:
– Чем я отличаюсь от вас, плантаторов? Как и вы, я много лет руководил обширной плантацией. Я всю жизнь посвятил плантации Кэрров. Почему же ваши сыновья имеют право владеть землей, на которой они не работают и даже не живут, а я не имею права на землю, на которой протрудился всю жизнь?
Воцарилась долгая тишина. Первым опомнился Мантье:
– А знаете, он прав. Плантация это не только участок земли. И не только семья. Плантация это семья, работающая на своей земле. Если люди покидают плантацию, то они перестают быть плантаторами. – Мантье прошел к своему месту и сел.
– Я требую принять закон, – снова заговорил Пламвелл, – по которому владелец лишается плантации, если покинет ее. Я заслужил право на плантацию Кэрров многолетним трудом.
Встал Зак Хоупвелл, постучал председательским молотком, призывая к тишине, и объявил:
– Ставлю вопрос о плантации Кэрров на голосование. Никто не возражает?
– Я возражаю! – раздался голос из глубины зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158