– Не трогай меня!
– Прости, Анни, я всего лишь хотел…
– Не трогай! Не прикасайся ко мне! – Она с плачем убежала в ванную, заперлась.
Я подошел к зеркалу, посмотрел на свое изможденное лицо. Алекс прав: лучше умереть, чем жить такой жизнью. Весь корабль презирает меня. Даже в своей каюте я не нахожу утешения.
Но перед смертью я кое-что сделаю.
Я вернулся на капитанский мостик. Стейнер вскочил.
– Сидеть и молчать! – приказал я, позвонил Толливеру:
– Мистер Толливер, найдите мистера Тамарова и приведите его на капитанский мостик.
Вскоре Толливер и Алекс стояли передо мной навытяжку.
– Компьютер, записывай в бортовой журнал! – решительно начал я. – С этого момента лейтенант Эбрэм Стейнер временно отправлен в отставку по собственному желанию. Он исполнял свои обязанности удовлетворительно, и отставка вызвана исключительно его личной просьбой, – Я повернулся к нему. – Стейнер, вон отсюда!
Побелев, он отдал честь и вышел. Я повернулся к Алексу:
– Компьютер, записывай. Лейтенант Алекс Тамаров отозван из отпуска и возвращается к своим офицерским обязанностям. Конец записи.
– Но ведь я… Я же ничего не помню! – ужаснулся Алекс.
– Научим. Мистер Толливер, назначаю вас помощником лейтенанта Тамарова. – У бедняги Толливера отвисла челюсть. – Помогайте ему во всем, будьте при нем неотлучно. В столовой будете сидеть с ним за одним столом.
– Мистер Сифорт! – взмолился Алекс. – Я не смогу…
– Сэр! – рявкнул я. – Капитана надо называть «сэром»!
– Есть, сэр.
– Мистер Толливер, найдите ему униформу. Постоянно обучайте его всем предметам, которые положено знать кадетам, гардемаринам и лейтенантам. Начните с навигации.
– Есть, сэр.
– Сэр, – залепетал Алекс, – я не хочу…
– Это приказ! – отрезал я.
– Но ведь…
– Извините, мистер Тамаров, – вмешался Толливер, – с капитаном не спорят.
Алекс посмотрел на меня, надеясь на поддержку, но мое лицо было непроницаемой маской.
– Разойтись! – приказал я.
Когда они вышли, я вызвал Кана и приказал ему прочесть последние записи в бортовом журнале. Он прочитал их без комментариев.
– Выбирайте, мистер Кан! Вежливость или карцер до конца полета! – резко сказал я.
– Сэр! Вы…
– Стейнер вам не поможет! – гремел я. – Теперь он не имеет права меня отстранить!.
– Я не имел в виду отстранение…
– Налагаю штраф в размере месячного жалованья за нарушение субординации! Выбирайте, мистер Кан! Или вы будете соблюдать офицерскую вежливость, или проведете семь месяцев в карцере!
– Вежливость, сэр. – Лоб его покрылся капельками нервного пота. – Я полагал…
– Да, открытого неповиновения с вашей стороны не было. Но и того презрения, что вы демонстрировали, достаточно. Уж не полагаете ли вы, мистер Кан, что я единственный тиран на всем флоте? Кадеты и гардемарины проходят сквозь ад, чтобы выдержать службу всюду! Разве вас не учили этому в Академии?
– Учили, сэр.
– Если вы не сможете служить под моим командованием, то и флоту не нужны. Рассматривайте службу на моем корабле как тренировку, мистер Кан. Держите вашу ненависть в себе. Не вздумайте выставлять ее напоказ!
– Есть, сэр.
– Заступайте на вахту. – Я вышел.
Дверь карцера оказалась открытой. Старшина Торрес вышел с подносом. Джеренс, только что поужинав, сидел на полу на матраце. Я остановился в двери, оперся о косяк.
– У тебя еще где-то припрятаны наркотики?
– Может быть, – вяло ответил Джеренс. – Между прочим, я умею их делать. Это не так уж трудно.
– Почему ты так наплевательски относишься к собственной жизни?
– А зачем мне такая жизнь?
– Неужели тебе настолько ненавистна Надежда?
– При чем здесь Надежда! Просто я живу там, как в этой тюрьме. Папа хочет сделать меня плантатором. Почему я сам не могу выбирать? С какой стати я обязан делать то, что мне не нравится? Кукуруза, пшеница, бобы… Проклятье Господне!
– Не богохульствуй! – прикрикнул я.
– Вы помешались на религии! Все считают вас сумасшедшим! Вы убили Хольцера! Вы чудовище!
– Именно так. – Я сел на койку, – Я не имею права читать тебе мораль, потому что я не лучше тебя.
Джеренс начал стучать кулаком в стену, все сильнее и сильнее. Я думал, он разобьет себе руку. Вдруг он повернулся ко мне и крикнул сквозь слезы:
– Вы с ним были друзьями! Я знаю! Что вы молчите?!
– Да, – прошептал я. – Мы были друзьями.
– А у меня таких друзей никогда не будет! Где я их найду? На плантации?! – Джеренс немного успокоился, перестал реветь. – Что теперь со мной будет? Выпустите?
– Нет. – Теперь выпускать его было нельзя.
– Я просижу тут весь полет?
– Да. А потом я отдам тебя под суд.
– Боже мой!
– У меня нет выхода. Ты ведь снова наглотаешься своей дури, если я тебя выпущу.
Он долго молчал. Я думал, он соврет, но нет…
– Слишком поздно, – с горечью признался он. – Я взял с собой много наркотиков, рассчитывал, что хватит на весь полет, но уже почти ничего не осталось. Я много думал об этом. Они засасывают, как трясина.
Какая кара ждет тех подонков, которые делают и продают эту гадость? Смерть для них – слишком легкое наказание. Бог проклял их навеки. А этот вздорный пацан тоже хорош! И себя губит, и другим отравляет жизнь…
Нет, нельзя бросать его на произвол судьбы. Из-за меня погибло так много людей… Надо спасти хотя бы Дже-ренса.
– Ложись на живот! – приказал я, схватил его за шиворот и толкнул к койке.
– Что вы хотите сделать? Зачем вы снимаете ремень? – залепетал он в страхе.
– Ты сам сказал, что я твой опекун. – Я грубо бросил его на койку. – Это тебе за наркотики! – Удары ремня по его заднице раздавались как выстрелы. Джеренс орал дурным голосом, пытался вырваться, но я крепко держал его и хлестал, хлестал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158