Потом на нас снова напали космические рыбы. Это случилось, когда мы по настоянию малограмотных членов экипажа пытались отремонтировать сверхсветовой двигатель. По-видимому, рыбы каким-то непостижимым образом улавливают N-волны, генерируемые такими двигателями.
Тремэн не хотел сдаваться, голос его был пропитан елеем:
Джорджес, в конце концов, земное Адмиралтейство слишком далеко. Все равно они ничего не узнают.
Но Де Марне был непреклонен.
– Да, я мог бы оставить вас на прежней должности, мистер Тремэн, но не сделаю этого, – перешел он на официальный тон.
– Значит, вы верите этому… – Тремэн на мгновение захлебнулся собственной яростью, – этому мальчишке капитану?!
– Я основываюсь на данных бортового журнала и вашем поведении, сэр, – холодно ответил Де Марне. – Адмирал Тремэн, вы отстранены от должности. Мистер Сифорт, больше я вас не задерживаю. Можете идти.
Я устало потащился из адмиральской резиденции к зданию на окраине космодрома. Слышался далекий гул реактивного двигателя.
Неподалеку располагались склады. Недавно там разместился и груз моей «Гибернии». Военная техника должна была помочь местным вооруженным силам ООН отражать натиск космических чудищ.
Давно я не был на этой планете. Чудесные воспоминания! Впервые я посетил Надежду, когда был еще совсем молод и невинен. Тогда моя душа еще не была осквернена нарушенной клятвой.
Мой организм уже восстановился после суровых испытаний на борту «Дерзкого». Физически я был здоров, но душевные раны остались. Меня захлестывали приступы жестокого отчаяния и черной депрессии. К счастью, в многомесячном полете к Надежде мою израненную душу врачевала Анни Уэллс, любовница и подруга, с которой мы часто уединялись в моей просторной капитанской каюте.
Честно говоря, не знаю, понимала ли Анни, насколько я в ней нуждаюсь. К сожалению, нам предстояло вскоре расстаться. Я близко познакомился с ней еще на борту «Дерзкого». Она была в числе беспризорников, обитателей Нижнего Нью-Йорка, которых во исполнение дурацкой социальной программы решили сослать на далекую планету Окраинная Колония, для краткости чаще называемую Окраиной. Но полет тот пришлось прервать. Хорошо еще, что «Дерзкому» посчастливилось вернуться в Солнечную систему. Власти, однако, не успокоились и снова отправили беспризорников в ссылку на моем корабле «Гиберния».
Целых шестнадцать месяцев длился наш сверхсветовой прыжок от Земли до окрестностей Надежды, а потом – еще один короткий прыжок к этой далекой планете. Я припарковал «Гибернию» у огромной орбитальной станции, а рано утром спустился на шаттле на поверхность планеты в резиденцию местного Адмиралтейства. Среди прочего я доставил приказ об отстранении адмирала Тремэна.
В моем распоряжении оставалось несколько часов. Скоро я снова вернусь на шаттле к своей Анни. А пока надо было решить, как убить время.
Мне хотелось поболтать с кем-нибудь из старых друзей, например с Дереком Кэрром, офицером «Порции». В том памятном полете он хотел последовать за мной на борт «Дерзкого», но я приказал ему остаться. Мне хотелось сохранить своим офицерам жизнь. Теперь Дерек Кэрр летел на корабле «Каталония» к планете Окраина. На Надежду он вернется лишь через несколько месяцев. А может, мне удастся найти других старых друзей, например Вакса Хольцера?
Вдруг меня кто-то окликнул. Я обернулся на радостный крик. Ко мне бежал лейтенант Алекс Тамаров.
– Ты здесь?! – воскликнул он. – Слава Богу! Ты все-таки выжил! – Алекс отдал мне честь и вдруг побледнел, его счастливая улыбка погасла. Он заметил на моей щеке страшные следы лазерного ожога. – Боже мой! Что это?
Я уже привык к подобной реакции. Все ужасались при виде этого безобразного пятна.
Я протянул старому другу руку, радуясь, что он жив-здоров. Как хорошо, что ему удалось избежать тех кошмаров!
– Это от лазера. На борту «Дерзкого». Пустяки, – сдержанно объяснил я.
– Но это пятно… – Алекс запнулся. Хоть мы и друзья, но все же я капитан, а он лейтенант, и это устанавливало между нами невидимую границу.
– Знаю, оно отвратительно, – закончил я его фразу. В отличие от Алекса я знал, что это уродство мною заслужено. Господь Бог гораздо страшнее покарает меня в аду, куда я попаду как клятвопреступник.
Алекс поспешил сменить пластинку. Он что-то говорил, а я слушал вполуха и вспоминал прежние дни, когда мы оба были гардемаринами и жили в одной тесной каюте на «Гибернии». Ему тогда было пятнадцать лет, мне – семнадцать.
Когда старшие офицеры «Гибернии» погибли, я стал сразу капитаном, перескочив через звание лейтенанта, и перебрался в командирскую каюту. Позже Алекс вошел в мою команду на «Порции», а потом наши пути разошлись. С тех пор прошло два года. Значит, теперь ему был двадцать один. Разница небольшая, но я в свои двадцать три чувствовал себя умудренным жизнью старцем.
– Как хорошо, что мы встретились, – улыбаясь, тараторил Алекс. – Сегодня я уже освободился, а завтра мне надо снова быть в Адмиралтействе. Меня заставили проходить тактическую подготовку. – Его улыбка померкла. Как и всякому лейтенанту, ему хотелось совершенствоваться в управлении кораблями, что открывало перспективу для дальнейшей карьеры. – А о том, что произошло на «Порции»… Знаешь, мне стыдно.
– Стыдно? – удивился я. Насколько я помнил, стыдиться ему было нечего.
– Я хотел отправиться с тобой на борт «Дерзкого». Должен был попросить об этом адмирала, но не смог. Несколько часов я пытался заставить себя обратиться к Тремэну с этой просьбой, но так и не решился. Я оказался трусом.
– Не говори глупостей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158